Американа

Древнее ощущение единства мира, когда человек опускал в воду руку и не знал разницы между ручьем, рыбой и рукой, безвозвратно утрачено. Но можно попробовать хоть в малейшей степени восстановить его: через борьбу с природой, а значит — слияние с ней. Именно в этом глубинное значение для американской культуры опыта пионеров. Снова и снова об этом пишутся книги, снова и снова снимаются фильмы, и жанр вестерна не тускнеет. И нет в американской истории званий почетнее, чем «первопроходец» и «поселенец». Это и есть те неповторимые образы, возвращенные миру Новым Светом и закрепленные в шедеврах его культуры.

Движение пионеров не закончилось, что среди прочего доказывает пример нашего приятеля Андрея, у которого мы встречали Новый год. Похоже, что он гармоничнее всех наших знакомых вписался в Америку — именно тем, что не сделал ни малейшей попытки вписаться. Эта установка на индивидуализм и есть, пожалуй, самое ценное, что могла предложить нам Америка. Не видный никому и не видя никого, Андрей выравнивает склоны трактором и выходит с утра на реку, где в ожидании противника набирается сил 30-дюймовый карп — его личный скромный Белый Кит.

А наш удел — эклектика. Неукорененность. Существование меж двух миров. Но и мы стараемся и тоже преобразуем природу: только в марте растаяла та снежная баба, которую мы воздвигали новогодним утром на берегу Делавера. Ростом выше любого из нас, с красным российским носом из моркови и зелеными американскими глазами из авокадо.

О ПРАЗДНИКЕ ЛЮБВИ

Только отсталые пришельцы из Старого Света живут по календарю. Ньюйоркцам календарь не нужен. Течение дней они замечают по праздничным распродажам. Декабрь — месяц Санта-Клауса, из мешка которого валят рождественские подарки. Январь принадлежит Мартину Лютеру Кингу. Февраль знаменит президентскими «сэйлами»[14] То поодиночке, то вместе Вашингтон и Линкольн предлагают ньюйоркцам автомобиль или соковыжималку за полцены, за четверть, за одну десятую. Можно с уверенностью сказать, что отсталые элементы принимают прославленных президентов за коммивояжеров. И надо же, чтобы между двумя мощными распродажами затесался скромный романтический праздник — Валентинов день. 14 февраля каждого года уже больше двух тысячелетий влюбленные всех западных стран отмечают праздник любви. Валентином звали святого, но он попал сюда по ошибке. На самом деле это древний языческий праздник, в который молодые люди разного пола обменивались подарками с изображениями Купидона (так что все эти бесчисленные открытки с амурчиками пришли в Нью-Йорк прямиком из античности). О том, что происходило после обмена подарками, с известной откровенностью рассказала Офелия:

С рассвета в Валентинов день
Я проберусь к дверям
И у окна согласье дам
Быть Валентиной вам.
Он встал, оделся, отпер дверь,
И та, что в дверь вошла,
Уже не девушкой ушла
Из этого угла.

Явно намекая на подобные обстоятельства, 14 февраля Нью-Йорк украшается гирляндами сердец. Хорошо еще, что символом любви западному человеку служит красное сердечко. Вот в Индии для этой цели используется лингам. Представляете Нью-Йорк, украшенный гирляндами лингамов? Впрочем, те, кто не знает, что лингам — это натуралистически выполненный фаллический символ, представить себе такую гирлянду не могут. Те, кто знает, тоже не могут.

В Валентинов день все располагает к мыслям о любви или хотя бы о браке. Поэтому мы заглянули в раздел брачных объявлений одного нью-йоркского журнала. Сделали мы это из платонического любопытства. До этого нам приходилось видеть такие объявления только в эмигрантской прессе. Там они обычно поражают своей трогательностью и нетребовательностью. Вроде: «Я верный друг, и я нежна, хозяйка и совсем одна».

Но оказалось, что и у коренных американцев все не так просто. «38-летний холостяк, католик, шести футов росту, романтичный и привлекательный, владеющий тремя домами и четырьмя бизнесами, ищет женщину до 30, с чувством юмора». Вот так: с одной стороны — шесть футов католической плоти и четыре бизнеса, а с другой — только эфемерное чувство юмора. Каким же невероятным изъяном обладает этот холостяк, что до 38 лет не сумел найти свой, прямо скажем, незатейливый идеал?