Американец

Стоп, мне кажется или пограничников стало больше? Ладно, не до этого сейчас, надо Федю предупредить. Медленно отползаю назад к оврагу и соскальзываю вниз. Бегом добираюсь до тайника и на ходу, еще до вопроса, выкрикиваю фразу про Печкина и спокойно подскакиваю к сержанту.

— Ну что там? Что за взрывы со стороны заставы? — Взволнованный Федор схватил меня за рукав.

— Поляки ударили из минометов, но пограничники вышли из-под обстрела и сейчас отходят к оврагу. Я пришел тебя предупредить, ну чтобы ты не подстрелил кого из своих по случайности.

Сержант облегченно вздыхает. Вот и ладненько. Сейчас надо встретить пограничников и проводить их к тайнику — раненых в их рядах я видел достаточно. Впереди процессии отступающих я увидел старшину, он соскользнул в овраг, а следом за ним спустились двое. Выживший заместитель командира заставы?! Хреново… А какая хотя разница? Играем дальше, война план покажет.

Подхожу к троице и протягиваю руку для приветственного рукопожатия пограничнику с тремя кубиками в петлицах. Коллега, значит.

— Первый лейтенант Майкл Пауэлл, инструктор по огневой подготовке, — представился я.

Старлей пожал мне руку, сильно так пожал. И в глаза смотрел так, что по спине мурашки пробежались.

— Старший лейтенант Аверьянов Алексей.

Познакомились однозначно, даже ледку добавили. Брр… В овраг в темпе, один за другим, спускались пограничники, последними пошли раненые, которых осторожно принимали и отводили-оттаскивали к тайнику. Гарчук подбежал к старшине, перебросился с ним парой фраз и вновь исчез. Вот же человек, как тень.

— Васильков! — К старлею подскочил коренастый сержант с перебинтованной головой. — Организуй бойцов, занимайте оборону. Пулемет и троих бойцов к дороге. Действуй!

Васильков козырнул и отправился выполнять приказ.

— У меня есть немного бинтов.

Я быстро стал вытаскивать из карманов трофейные ИПП[4] и отдавал их старшине. Бобров с довольной ухмылкой сначала посмотрел на меня, потом на бинты, потом на Аверьянова. Старлей, кстати, тоже заметно одобряет мои действия. Старшина, приняв бинты, отправился к новоприбывшим раненым.

— Это вы с бойцом Гарчуком восьмерых поляков положили? — явно не веря в свои слова, спросил Алексей.

— Да, это сделали мы. Они вышли из леса с той стороны дороги и направились к заставе — наверное, хотели выйти в тыл к позициям отряда старшины Боброва. Мы с рядовым Гарчуком открыли огонь на поражение и в перестрелке уничтожили всех врагов. С убитых сняли оружие, боеприпасы и снаряжение. Вон оно лежит. — Указываю на кучу винтовок и снаряги.

— Неплохо… А тот поляк, что в овраге лежит? Расстреляли? — хитро прищурился Аверьянов.

— Нет, он прорвался, воспользовавшись моим замешательством после взрыва гранаты.

— Ясно… Отлично сработали, товарищ первый лейтенант.

Он назвал меня товарищем? Без иронии, без насмешки, без презрения к капиталисту в моем лице. Это интересно, когда же советские гуси стали капиталистическим западным свиньям товарищами?! Да и эти выкрутасы с появлением американских инструкторов на советской территории, да еще и в частях погранвойск! Чудны дела твои, Господи… Надо будет по возможности осторожно поспрашивать народ. Для первого дня войны уж больно много странностей.

— Поляки! — чей-то возглас разрушил хрупкое состояние минутного спокойствия.

— К бою! — командует старлей.

Я всегда верил… нет — знал, что человек может обладать уникальными, сверхъестественными способностями. Мессинг, Ванга, Тесла… Эти люди — подтверждение моим взглядам. Но вот чтобы так, как этот Аверьянов, влиять на людей одними словами! Его призыв к бою даже меня, не подчиненного ему человека, с места сорвал и заставил занять позицию на склоне оврага. Лишь когда со стороны заставы стали появляться фигурки в угловатых конфедератках, я очнулся от этого своеобразного психического воздействия. Вот это да, вот так командир! За таким не то что на смерть пойдут — после смерти встанут и пойдут дальше!

А ляхи цепью двигались по развалинам и медленно приближались к нам. Слева и справа от меня заняли позиции пограничники. Сосредоточенные, опасные, сильные люди — война если и застала их врасплох, то встретили они ее горячо, преподнося незваным гостям раскаленный свинец и холодные штыки. Панов подпустили на дистанцию приблизительно метров в сто, может быть, восемьдесят, и единым залпом снесли первую цепь — взвод — за считаные мгновения. Подчистую! Поляки, шедшие во второй линии, впали в прострацию и даже ответного огня не открыли. Попадали на землю и стали расползаться кто куда. Правильно, ползите отсюда! Бойтесь нас! Все так ляжете!..

С развалин заставы неожиданно ударил пулемет. И ведь прямо по мне стреляет, сволочь! Скатившись в овраг, огляделся. Пулемет короткими очередями долбал по нашим позициям: большинство бойцов спустилось со склона. С левого фланга оттаскивали тело одного из пограничников. Эх, еще один ранен или убит. А вот с правого фланга началось нездоровое шевеление. Кто-то позвал Аверьянова. Что там происходит?

— Наши… Наши!.. Наши! — волной прошлась новость по рядам пограничников.