Американец

Месье Леду был ревностным католиком, и Ньюмен отметил про себя, что этот приятель Валентина — личность не без странностей. При дневном свете он оказался похожим на портрет, написанный каким-нибудь испанским художником, — у него был очень длинный тонкий нос, а лицо чем-то напоминало добродушного Мефистофеля. Дуэли, по всей очевидности, представлялись ему вполне справедливым способом разрешать споры — при том условии, что смертельно раненый дуэлянт тотчас воспользуется услугами священника. Казалось, он был чрезвычайно доволен беседой Валентина с кюре, хотя его речи никак не свидетельствовали о ханжеском складе ума. Судя по всему, он был большим приверженцем соблюдения приличий и в любых обстоятельствах считал себя обязанным проявлять вкус, такт и светскую любезность. Он охотно одаривал каждого улыбкой (отчего его усы поднимались к самому носу) и давал необходимые объяснения. Его специальностью явно было savoir-vivre — умение жить по правилам хорошего тона, причем сюда же он включал и умение умирать. Однако, со все возрастающим глухим раздражением подумал Ньюмен, руководствоваться правилами, относящимися к последнему, он предпочитал предоставлять другим. У месье де Грожуайо характер был совсем иной, и, по-видимому, истовую набожность своего друга он рассматривал как признак недосягаемо высокого ума. С нежной, но веселой заботой он изо всех сил старался, чтобы Валентина до последней минуты окружали приятные впечатления и чтобы он возможно меньше тосковал по Итальянскому бульвару, но больше всего месье де Грожуайо занимало, как этому неумехе — сыну пивовара — удалось сделать такой меткий выстрел. Сам он умел потушить пулей свечу, но, как признался, более метко, чем этот недотепа, выстрелить бы не смог. Месье де Грожуайо тут же поспешил заверить, что, конечно, в подобных обстоятельствах он и не старался бы быть метким, — не тот случай, когда стремятся прикончить человека, que diable! [138]Будь он на месте дерущихся, он, целясь в своего противника, выискал бы у него какую-нибудь часть тела помягче, куда можно всадить пулю без роковых последствий. Месье Станислас Капп сработал прискорбно плохо. Но о чем говорить, если мы дожили до того, что приходится драться на дуэли с сыновьями пивоваров! Такое заключение было единственной попыткой месье де Грожуайо обобщить свои рассуждения. Говоря это, он поверх плеча месье Леду то и дело поглядывал в окно на стройное деревце в конце аллеи, как раз напротив гостиницы, и словно бы прикидывал расстояние от него до своей вытянутой руки, втайне сожалея, что, несмотря на тему беседы, правила приличия не позволяют тут же устроить небольшую показательную стрельбу из пистолета.