Американец

Палмер лежал на спине, а девушка верхом на нем, широко расставив ноги, прыгала совсем как на лошади. Время от времени, не прекращая действа, она, наклонившись через него и не забывая при этом пощекотать его сосками своих шикарных грудей, брала со столика бокал, отпивала немного ликера, а затем вместе с поцелуем передавала ему в рот. Сопровождая это таинство, само собой разумеется, заманчивой и многозначительной улыбкой.

Часа через два Элеонора медленно подошла к окну — в полутьме комнаты ее длинные, красивые ноги светились, словно две сияющие колонны, — выглянула в окно, одной рукой прикрывая обнаженную грудь, а другой держа все тот же бокал с ликером.

Бросив на нее мимолетный взгляд, Палмер отметил — она стои́т практически на одной ноге, наклонившись почему-то на правую сторону, и чуть ли не с детским интересом наблюдает за тем, что происходит на улице. Интересно, что?

Прохладная, затемненная комната казалась ему сейчас чем-то вроде убежища. Где можно расслабиться, отдохнуть и телом, и душой. Вот только жаль, что долго это продолжаться не может. Искренне жаль…

Ему была знакома каждая трещинка, каждый стык в потолке и стенах ее комнаты, для него не были секретом жесткие места на матрасе, заглавия всех стоящих на средней полке книг, модных журналов, семейных фотоальбомов и даже валявшихся на письменном столе нескольких писем на французском и немецком языках, с содержанием которых ему, впрочем, ознакомиться так и не удалось. Да и зачем? Он знал, где именно все лежит — горшки, сковородки, одежда, даже таблетки аспирина. Ну и, вполне естественно, он знал несколько способов, как помочь ей побыстрее достигнуть оргазма. Чтобы, чуть отдохнув, тут же приступить к достижению следующего. Всегда точно знал, куда и как именно ее целовать, где, в каком месте тела и в какой момент времени ласкать, как прекратить или хотя бы ослабить ее громкие стоны, когда они занимались любовью.

Хотя что-то непонятное в ней оставалось. Во всяком случае, для него. Наверное, ему инстинктивно не очень-то хотелось узнать об этом. Действительно, а сто́ит ли? Хотя, кто знает, кто знает…

Он медленно перевел взгляд на маленькие цветные фотографии на противоположной стене — так, новой с Таней и двумя соседями там не было. Да и вряд ли будет. Где и как фотография сделана, откуда отправлялась, реакция Элеоноры на это… Слишком уж много вроде бы случайных совпадений. Нет, нет, в ней определенно какой-то скрытый смысл, предназначенный кому-то еще. Тому, кто это поймет. Должен понять!

Что это та же самая девочка, как и на других фотографиях, уже не вызывало сомнений. Значит, это ее дочь! Люксембургский штемпель на конверте, собственно говоря, мало что означал. Разве только… что эта страна была базой для прикрытия разведывательной деятельности. Как и большинство нейтральных стран Западной Европы, скажем, Швейцария, Лихтенштейн и даже Португалия. Но… ведь Люксембург совсем рядом с Триром, где жили ее родители. Во всяком случае, говорили, что жили. Вот черт!

Палмер на секунду закрыл глаза. Прежде чем задавать прямые вопросы, надо было собраться с мыслями и принять решение. В самой по себе фотографии вроде бы не было ничего особенного, не виделось никакой скрытой информации, которую можно «прочитать» по нескольким, казалось бы, совершенно незначительным мелочам, даже таким, как, скажем, положение руки, количество штакетин в ограде, расстояние между предметами. Но тогда в этих значимых мелочах обязательно должно быть что-то не совсем естественное, что-то невольно приковывающее к себе внимание. А в этой фотографии, похоже, ничего подобного не было. Или, занятый своими мыслями, он попросту не заметил? Что ж, может быть, может быть…

Так или иначе, но пока просматривалось только одно возможное объяснение. Скрытое послание, если, конечно, таковое на самом деле имелось, означало только одно — «Таня с нами»!

А вдруг что-нибудь еще? Нет, вряд ли. Разве что те двое мужчин на фото — кто они на самом деле такие? — или, может, у них не совсем обычные позы? Нет, похоже, опять нет. Значит, оставалось то же самое: «Таня с нами»!

Впрочем, можно выразиться и иначе: «Таня у нас»!

Что это, шантаж? Примитивный, старый, как мир, шантаж? Которого везде и всегда полно, как грязи.

Ну и что из этого следует? Если он не ошибается, то ей, Элеоноре, передали «послание» после того, как они встретились, после того, как они, совершенно неожиданно почувствовав влечение друг к другу, оказались в одной постели! А что, бывает и не такое… Значит, все те, кто «отслеживают» его, пытаясь нащупать к нему подходы, все-таки нашли нужную девушку и теперь будут всеми доступными способами стараться удержать его на коротком поводке.

Если, конечно, ей заранее не приказали вступить с ним в интимную связь. Но тогда зачем присылать фотографию дочери? Какой смысл? Разве что лишний раз подчеркнуть свою власть над ней? Кому это нужно? Им?