Американец 3

- Ясно. - Дружно выдохнули окружающие меня люди. Все очень сосредоточены, лица серьезные, глаза горят огнем. Ничего, прорвемся с такими товарищами!.. Или помрем все вместе!..

- Открываем... - Дверь в переходной коридор открылась с трудом. В коридоре было темно и тихо. - Пошли... - Шаг за шагом, продвигаясь вперед, я пытался уловить какие-либо запахи, или звуки способные нести опасность. Но все было тихо и мирно... И темно. Но дверь, ведущую наверх, нашли легко... Потом подъем по крутой лестнице и чувство тревоги: 'вдруг потолок холла обрушился, и мы здесь застрянем!'...

- Пронесло... Вперед! - Вздохнуть с облегчением увидев открытый путь к свободе и спасению - великое счастье. Особенно когда стоит вопрос о выживании...

Да, здание больницы пострадало капитально, весь холл завален обломками оконных рам, дверей, стульев, даже стойки бюро разнесло. Повсюду осколки стекла, битой кафельной плитки, кое-где попадаются крупные осколки бомб. На лестнице, ведущей на второй этаж, горит жаркий пожар.

- Людмила, за нами на выход. Второй этаж отменяется.

И вот выход из здания. Все замерли, осторожно выглядывая из дверей - нет ли в небе вражеских самолетов?.. Удостоверившись, что ни одного самолета в зоне видимости нет, мы вышли на улицу...

Под ногами валяются так понравившиеся мне красные буквы названия медцентра, сбитые со здания прямым попаданием бомбы... Оборачиваюсь и смотрю на здание. Жалкое зрелище. Больницу словно погрызли огромными, оставляющими черные следы, зубами - части третьего и второго этажей не было вообще, некогда белые стены закоптились и потрескались, из окон вырывались языки пламени.

Мне хотелось взглянуть туда, где прежде был город... То, что я увидел, являлось филиалом Ада!

Город, его центр, его жилые районы, его заводы - все поглотила Тьма!.. Небо затянуло черной пеленой дыма, ибо сам Смерть, в рваном черном балахоне, пришла собирать свою великую жатву... А внизу, на развалинах города, отбрасывая кроваво-красные блики на черное небо, бушевал всепоглощающий пожар... Рассмотреть что-то конкретное я не мог. И мне было просто страшно смотреть в ту сторону. Это было еще кошмарнее чем то, что довелось мне увидеть под Одессой. Гибель Детройта - самое чудовищное из событий увиденных мной...

- Пауэлл! Смотри... - Лиам указал куда-то вперед, туда, где была дорога...

На месте где мы оставили машины, зияла огромная, метров пятьдесят в диаметре, и метров пять в глубину, воронка.

- Вот из-за нее лампочки повыбивало. - Кивнул на ямину Лиам.

- Ага... Так... Людмила, давай туда! Лиам вперед!.. - Снайпер побежала налево, к развалинам гаража автомашин скорой помощи. Забравшись наверх, девушка будет иметь хороший обзор. А мы пройдем вперед...

Интермедия.

10 мая 1942 года. Закавказский фронт. Грузинская ССР. Город Батуми.

Теплое солнце, нежный ветерок с моря, и приятный вид на город - вот что отмечал для себя любой человек, вышедший прогуляться по пляжу Батуми погожим майским днем... Город был прекрасен! Не очень большой, но насыщенный, полный жизни и движения Батуми при советской власти стал стремительно процветать. Славу себе город зарабатывал апельсинами, санаториями, единственным и самым мощным в Европе кофеиновым заводом, нефтеперегонным и судостроительным заводами, а так же обувной фабрикой 'Тамара'. Население города росло, работы людям хватало, да и жизнь в Закавказье была просто приятной - климат благоволил. С приходом войны город изменился. В порту чаще появлялись нефтеналивные танкеры, санатории и пляжи наводнили многочисленные раненые фронтовики, на кофеиновом заводе рабочие стали трудиться в три смены, обувной завод 'Тамара' значительно сократил выпуск модных моделей мужской и женской обуви, перейдя на выпуск армейских сапог... Но Батуми не унывал! Жители все так же с улыбками встречали новый день, пациенты санаториев с завидной частотой убегали в город, матросы кораблей Черноморского Флота с удовольствием посещали портовые чайные и пили там отнюдь не водочку, а душистый кавказский чай...

Теплый и солнечный день десятого мая не предвещало ничего особого. Труженики нефтеналивного терминала заканчивали заправку танкеров, прибывших в порт утром, портовые рабочие грузили на транспортный пароход крупную партию обуви, немногочисленные матросы и зеваки наблюдали за всем этим из портовых чайных... Все шло привычным порядком.

Одно выбивалось из этого порядка - появление на горизонте военного корабля. Грозный линейный крейсер 'Явуз' турецкого флота медленно, но уверенно двигался со стороны границы с Турцией. Незамеченным он не остался - пограничники срочно связались со стоящим в порту сторожевым кораблем 'Ястреб'.