Американец

Шарло устроился на указанном ему стуле, положив шапку на колени. Может быть, вымерзший табак или бедность убранства данного помещения приводили в трепет его ноздри? Все это должно было вызывать у него отвращение, поскольку он привык удобно устраиваться с фужером шампанского в руке на диванах в покрытых коврами салонах домов терпимости.

— Знаешь, почему ты здесь?

Я следил за его реакцией. Может быть, я дал ему слишком мало времени повариться в своем соку?

Он был одет во все чистое, мой сводник. В петлице приколот бант Уиссам Алаут. Совсем, наверное, рехнулся. Подумать только, это же надо догадаться нацепить марокканское украшение времен борьбы за независимость на пиджак сводника! Заученным неторопливым движением он отбросил волосы назад. Деловой хорошо держался. Я представил себе его «ролле» с водителем в ливрее, припаркованный на улице де Соссэ, остолбеневших охранников, разглядывающих себя в дверцы шикарной машины. Его мизинец сгибался под тяжестью перстня с рубином. Да, поставленная на солидную основу проституция приносила хорошие доходы…

На меня был устремлен вопросительный взгляд, голова покачивалась то вправо, то влево… Нет, по нему никак нельзя было сказать, что он в курсе того, зачем его сюда вызвали; просто достойный, добропорядочный гражданин:

— Бог мой, мсье инспектор…

У него был акцент южанина.

На моем лице было написано разочарование. Он меня внимательно рассматривал, высоко держа подбородок.

— Поверьте мне, для этого вовсе нет повода.

Его улыбка, ничего не понимающая, либо просто хитрая, уже начинала меня раздражать. Необходимо было его ошарашить, прямо с ходу:

— Чтобы упечь тебя в каталажку!

Он никак не ожидал такого перехода, проглотил сказанное мною и пошел на попятную. Увидев, что противник начал отступать, я тут же стал наращивать усилия, чтобы закрепить достигнутый успех:

— Сейчас о тебе много говорят, Шарло. По-моему, даже слишком много. До последнего времени твои дела меня совсем не интересовали. Они относятся к компетенции полиции нравов. Но ты перестал со мной считаться, а это уже начинает меня сердить. Посажу-ка я тебя в тюрягу.

Это задело сводника за живое! Его глаза заблестели как рубины:

— Почему же это я с вами не считаюсь, мсье инспектор?

Впору было дать ему без исповедания просвиру:

— Не надо только считать меня дураком. Неужели ты думаешь, что я поверю тому, что ты не знаешь, чем занимается Пенелопа?

— Пенелопа?

— Да, Пенелопа. Светловолосая Пенелопа, которая часто пасется в баре «Театр»… Пенелопа, которая обделывает свои делишки с твоим дружком Суберта, Лангустом, если тебе это больше нравится… Пенелопа, которую твоя консьержка и твои соседи считают самой верной твоей подружкой, самой старательной помощницей, самой сексуальной…

Шарло с невозмутимым видом все проглатывал. Без остановки я продолжал:

— Пенелопа, которой отведено достаточно места во всех досье полиции, в частности, по борьбе с наркотиками… У тебя же с полицией по борьбе с наркотиками есть полное взаимопонимание… Несколько лет тому назад тебе удалось выйти сухим из воды…

— Обрати внимание, я не ставлю тебе это в вину. Всегда нужно поддерживать хорошие отношения с полицией, в первую очередь, это касается тебя. Ведь ты ходишь по лезвию бритвы… Иногда срываешься! Оказываешь им услугу, в ответ они тебя прикрывают, это нормальное явление… Это к тебе относится! Главное, чтобы тебя оставили в покое! Может быть, именно по этой причине Робидо выступил в твою защиту, когда тебя повязала бригада за совращение малолетних…

— Я был невиновен.

— Не сомневаюсь, ведь тебя же отпустили. А чтобы Робидо похлопотал за кого-нибудь, нужны серьезные основания. Ты думаешь, он вновь будет тревожить себя, когда узнает, что я отправляю тебя в тюрьму Санте?

— Вы жестоки, мсье инспектор! Я ведь вам уже говорил, что ничего не знаю.

— Ты что, вздумал надо мной смеяться? А Пенелопа, о которой я тебе говорю… Жду твоих объяснений по поводу ее делишек с Лангустом. Это-то ты знаешь или нет?

— Мсье инспектор…

— Что мсье инспектор? — (Хорошо бы посильнее ударить его в подбородок или в печень, чтобы он наконец раскололся!) — Либо ты мне рассказываешь все, о чем я тебя прошу, либо ты ничего не говоришь. В этом случае… в моем распоряжении имеется достаточно статей, по которым я могу тебя «упаковать» и надолго: сутенерство, укрывательство преступницы, сокрытие преступления…

Этот мерзавец не потерял еще надежду выкрутиться:

— Я никого не укрываю и никогда не сую нос в чужие дела…

— Значит, другие вмешиваются в твои дела! Извини меня, но в обоих случаях результат один и тот же. Тебе могут дорого обойтись глупости друзей… Представь — это я привожу тебе в качестве примера первый попавшийся случай, просто так — что Пенелопа через Лангуста сошлась с Лилиан, любовницей Мессины… Ты хоть знаешь, кто такой Мессина? Американец…

Он сглотнул слюну. Я это точно заметил, но сделал вид, что ничего не видел, и продолжил: