Американец, или очень скрытный джентльмен

Так чего ему нужно, этому выходцу из тени? Я отхлебывал сок и гадал, кто он такой. Его отказ нападать, встречаться лицом к лицу совершенно непонятен. Он ведь знает, что рано или поздно должен перейти к действию — в противном случае действовать буду я. Впрочем, я ведь именно это и делаю. Я дал ему преимущество: он им не воспользовался. Я пошел на сближение тогда, на ночной улице, и он сбежал. Высасывая мякоть со дна стакана, я гадал, зачем он поехал в замок — хотел напасть на меня или просто следил за мной, наблюдал. Может быть, любовники не спасли меня, а просто помешали его наблюдениям.

Манера его поведения вроде бы свидетельствовала о том, что он не представляет никакой угрозы — если бы падре Бенедетто не заметил, что он вооружен. Впрочем, в тех случаях, когда я наблюдал его с близкого расстояния, мне было видно, что он без оружия. Я не заметил ни красноречивой выпуклости под мышкой, ни оттянутого пояса брюк, ни слишком широкого ремня, ни странно топорщащегося кармана куртки. Если при нем и есть оружие, оно очень малого калибра и применять его можно только на очень близком расстоянии. А как раз близкого контакта он и избегает.

На кого он работает? Я уже мысленно исключил все очевидные организации, все варианты того, что напрашивается само собой: он не работает ни на ЦРУ, ни на МИ-5, ни на бывшее ГРУ или КГБ — вообще ни на что подобное. Эти в игры не играют. Они вычисляют объект, оперативно его изучают — на это уходит максимум день-два, — переходят к действиям и доводят операцию до конца. Они работают на правительство, они чиновники на жаловании, поэтому должны укладываться во временные рамки, поставленные начальниками, которые сидят в кабинетах. У них, как у всех госслужащих, нормированный рабочий день.

А может, он внештатник, нанятый государственной организацией? Нет. Эту возможность я откинул почти сразу. Они бы не стали пользоваться услугами такого игрока в кошки-мышки. Человек, работающий на их деньги, должен работать по их правилам. Его бы обязали выполнить задание как можно быстрее и эффективнее: деньги налогоплательщиков и вся эта лабуда.

Он не из моего мира. Я долго пытался вспомнить, есть ли у меня там настолько влиятельные враги, что они решатся меня убить. Таких нет. Я не наставлял рогов мужьям, не грабил вдов, не похищал детей. Да, полагаю, семья того механика не отказалась бы посмотреть на мои мучения, но ведь они твердо уверены, что их родич просто покончил с собой. В этом их убедили коронер и бульварные газеты. А потом, на то, чтобы через столько лет начать меня выслеживать, у них не хватило бы ни связей, ни денег.

Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как я брал заказы у американских синдикатов, и с тех пор ни одно мое изделие не использовалось в мафиозных разборках, даже при сведении счетов внутри Семей. Ни одна политическая группировка, на которую я работал, не стала бы меня убивать — слишком давно это было. Если бы они хотели заткнуть мне рот, они сделали бы это сразу, а не стали бы дожидаться того дня, когда я засяду за мемуары. Девушка тоже исключается: если бы она искала моей смерти, ее водитель размозжил бы мне голову на той самой стоянке у сервисной станции.

Какая же у него задача? Он не шантажист: он не выдвигает никаких требований. Он все же профессионал, так что следит за мной не из любви к искусству, не с целью довести меня до ручки или обнаружить брешь в моих доспехах. Остается одно — месть, вот только за что?

И вдруг я с пронзительной отчетливостью понял: он боится меня, боится куда сильнее, чем я когда-либо боялся его или его предшественников. И с той же ясностью я осознал, почему он до сих пор ничего не предпринял: он просто набирается храбрости.

Три четверти часа я езжу по городу. Выходец из тени сел мне на хвост на своем «пежо», и стряхнуть его не так-то просто. Наконец я заманиваю его в тупик, и он на это ловится.

В конце Корсо Федерико II есть улочка с односторонним движением. Она всего одиннадцать метров в длину, и местные водители, как правило, не обращают внимания на знаки: если проехать здесь, не нужно давать круг по площади, которая часто бывает забита междугородними автобусами. Полицейские об этом знают, и порой, когда у них кровожадное настроение или когда им нужно поправить статистику штрафов за правонарушения, они перекрывают неразрешенный выезд сложным приспособлением. Они сделали это и сегодня. Я заметил их уловку заранее, когда шел к «ситроену», который мой ненавистник снова отыскал.