Американская ария князя Игоря

— Ага, — саркастично сказал Игорь. — Знакомились. Юные дурочки писали письма уголовникам. Те еще были знакомства, между прочим.

— Ну так сейчас-то все по-другому! — парировал Сергей. — Друг с другом переписываются обычные люди, вовсе не уголовники, можно пообщаться голосом, можно даже посмотреть живое видео. Так чего сравнивать-то?

— Что-то мне это все тревожно, — признался Игорь. — Понимаешь, когда мы там с Оксанкой крутили этот роман в письмах и перезвоне, все вроде было хорошо: увлеченность, переживания, состояние влюбленности и все такое.

— Ты боишься, — спросил Сергей, — что, когда увидишь ее вживую, все это исчезнет?

— Да оно уже исчезло, — признался Игорь. — Еще до вживания. То есть выживания. Тьфу, блин. Короче, уже с того момента, когда я сказал, что скоро прилечу, и мы начали строить планы поездки, пошел какой-то развал по всем фронтам. Перестали друг к другу притираться, все время сталкивались какими-то сучками и задоринками. Это ей не так, то ей не эдак, а мне при этом — то не эдак и это не так.

— Как все сложно-то, — посочувствовал Сергей.

— А у тебя все нормально? — поинтересовался Игорь.

— Да вроде более или менее, — пожал плечами Сергей. — По крайней мере, ничего особенно не изменилось. Кроме того, Кира — она не из тех, кто давит на психику и чего-то требует. Девушка спокойная, рассудительная. Я сказал, что мы три дня тусуемся в Сан-Франциско, значит, тусуемся в Сан-Франциско. Сказал, что потом едем в Вегас, значит, едем в Вегас. Опять-таки, я же не сам это придумал. Маршрут-то ты составлял.

— Тогда понятно, — задумчиво сказал Игорь. — Я-то вам все на блюдечке преподнес. Ни о чем и думать не надо было.

— Вот именно, — согласился Сергей. — Ты-то нам все на блюдечке преподнес. Так чего спорить? Мы на все согласны.

— Да, но Оксанка-то спорила! — напомнил Игорь. — Ей же тоже все на блюдечке. А она начала: в Сан-Франциско три дня — много, на Лос-Анджелес один день — мало, что там в Вегасе делать аж восемь дней — непонятно…

— Экая она требовательная, — пожурил незнакомую ему Оксану Сергей.

— Так и я о том же, — вздохнул Игорь. — А как сюда прилетели — так вообще полный дурдом. Такое ощущение, что общаюсь по телефону с совершенно незнакомым человеком. Привет-привет, как там — как сям, пока-пока, чмоки-чмоки. И все дела.

— Ну, у меня тут то же самое, — утешил его Сергей. — Два слова — и пока-пока. Но это вполне объяснимо. Девушки в бегах — сборы и все такое. Да и мы звоним не для того, чтобы два часа болтать, прожигая сотни долларов роуминга.

— Так ты же звонишь уже с местного телефона, — напомнил Игорь.

— Ну, мы же его только вчера купили, — сказал Сергей. — А вчера Кира была уже на низком старте — как-то не до разговоров.

— Ладно, — снова вздохнул Игорь, — в конце концов, сегодня все увидим.

— Точно, — согласился Сергей. — Сегодня и увидим. Да и вообще, старик, чего ты себя распаляешь? Сам же говорил: мы в любом случае не проиграем. Что-то не срастется с девчонками — поселим их вдвоем, а сами будем оттягиваться. Мы-то вдвоем нигде не пропадем, правильно? Скажи, где мы когда пропадали? Ну, кроме как в состоянии крайней алкогольной интоксикации…

— Так дело не в том, что у нас обоих с девчонками не срастется, — объяснил Игорь. — Это как раз далеко не худший вариант. Я намного больше опасаюсь ситуации, когда у тебя с Кирой срослось, а у меня с Оксанкой — ни одного ростка! Даже мелкого! Вот что делать в этом случае?

— Старик, — решительно сказал Сергей. — Не надо думать о плохом. Надо думать о хорошем. И настраиваться на хорошее. Настраивайся на то, что у нас у всех все будет хорошо. Ну или на то, что у тебя с Оксанкой срастется величественный дуб, а у меня с Кирой будет все плохо. Тогда это будут уже мои проблемы, правильно?

— Неправильно, — заспорил Игорь. — Ты же мой друг! Как я могу наслаждаться тихим семейным счастьем, когда у тебя все плохо?

Вдруг от входной арки мансарды, закрытой занавеской, послышался очень странный звук — как будто медведь, пробудившийся после зимней спячки, начинает свою первую распевку и предупреждает зверье о том, что царь леса готов приступить к своим ежедневным царским обязанностям. Причем к этому звуку приплетались еще какие-то странные посторонние взвизгивания.

— Что это? — спросил Игорь, напрягшись. — Интересно, тут в Нью-Джерси медведи водятся?

Впрочем, через секунду все выяснилось: когда Вадик, откинув физиономией занавеску, появился в арке мансарды.

Вадик стоял на четвереньках и рычал, изображая из себя медведя. На загривке Вадика сидел Джонни Вадимович, вцепившийся ручками в отцовские волосы, и заливисто хохотал.

— Ну вот, пожалуйста, — сказал Сергей. — Типичный нью-джерсийский медведь. Только он неопасный.

— Ры-ыр-р-р-р-р-р-р, — взвыл Вадик, подполз к Игоревой лежанке и упал боком прямо на нее.

Джон Вадимович, продолжая хохотать, свалился прямо на лежащего Игоря. Тот успел поймать малыша, поднял его на вытянутых руках и застыл, не зная, что делать дальше.

— С добрым утром, — сказал Вадим, отрычавшись. — Мы тут с Джонни в войнушку играем.