Американская ария князя Игоря

— Тахо, насколько я знаю, не замерзает, — сказал Игорь. — Но в горах там вокруг лежит снег — да, лежит. Там вообще куча всяких горнолыжных курортов. Крутое место, между прочим. Думаешь, зря Майкл там поселился? На Тахо тусуются одни миллионеры.

— Так, поворачиваем, — скомандовал Сергей. — Раз мы не миллионеры, то с чего это нам ехать туда тусоваться?

— Пупсик, ты чуть не стал миллионером, — напомнила Катя. — Ты был буквально на миллиметр от успеха в Вегасе.

— Ну или еще можно по-быстрому сыграть в игру «Кто хочет стать миллионером», — предложил Игорь. — А кто хочет стать, тот обязательно должен съездить на Тахо — ну, просто узнать, что его ждет, если он этим миллионером все-таки станет.

— Кстати, — поинтересовался Сергей, — а что за название такое — Тахо? У нашего Вадика «Шевроле», насколько я помню, тоже «Тахо». Это в честь Вадикового «Шевроле» назвали или наоборот?

— Вадиков «Шевроле», — вздохнул Игорь, — давно уже превратился в неизвестный науке автомобиль. Он явно мутировал во что-то футуристическое. Ездить без масла и с километровым слоем грязи на корпусе — такое даже наши «Жигули» не умеют, уж на что они даже без двигателя могут ездить, если водитель как следует ногой отталкивается.

— Я слышала, — сказала Кира, — что это какое-то красивое индейское название. Тут же индейцы жили, они называли озеро как-то вроде «Да хоу а га», что означало…

— Да понятно, что означало, — прервал ее Игорь. — Индейцы умели давать красивые и поэтичные названия, поэтому «Да хоу а га» означало «Место, где есть такое большое озеро».

— Ну да, — согласилась Кира. — А белые потом сократили до «Да хоу», потом до «Та хоу» и потом и до «Тахо». Вот такие они, жестокие угнетатели.

— В легендах самое главное — то, что они предельно недостоверны, — заметил Игорь. — Но зато и звучат красиво, хотя и притянуты за ослиные индейские уши.

— А у тебя есть другая версия, милый? — кротко спросила Кира, которая с Игорем практически никогда не спорила.

— У меня — нет, зато есть у самого главного американца всех времен и народов — Сэмюэля Клеменса.

— Не знаю такого, — равнодушно сказал Сергей.

— Ты его знаешь под псевдонимом Марк Твен, — сказал Игорь и демонстративно вздохнул — мол, замучил уже, мой друг, своей непроходимой темнотой.

— Зачем мне его знать под именем Сэмюэля Клеменса, если все его знают под именем Марк Твен? — спросил Сергей. — Только чтобы повыеживаться перед девочками?

— Можно подумать, что это плохой довод, — возмутился Игорь. — Конечно, чтобы повыеживаться перед девочками.

— Так что там с Тахо? — попыталась вернуть разговор в прежнее русло Катя. — Я Твена много читала, он озеро упоминал, но я не помню, что с названием.

— Слово «тахо» на языке то ли копачей, то ли апачей, то ли пайютов означало всего-навсего «кузнечик», — объяснил Игорь. — Это любимая жратва краснокожих дикарей — суп из кузнечиков. И когда индеец Опупевший Койот впервые увидел это озеро, он заорал: «Тахо, тахо!» — имея в виду, что в эдаком озерце можно столько супца наварить из кузнечиков, что просто мама не балуйся! А у индейцев была традиция: какую первую ассоциацию вызывает некое природное явление, такое название ему и дается.

— Святая правда, — согласился Сергей. — Именно поэтому у них самолеты до сих пор называются «Едрить мою кочержку, это что за хрень по небу летит?».

— Во-во, — сказал Игорь и одобрительно посмотрел на приятеля. — Это только потом всякие дурачки, которые считают, что в индейцах может быть некая поэтика и они временами плачут просто от чувств-с, решили, что «Тахо» — это «Край озер», «Серебряное озеро», «Зеркальная гладь, в которой внучка великого Маниту стирала свои шмотки» и так далее. На самом деле это просто их любимая дикарская жратва, только и всего.

— Эх, — вздохнула Катя, — убили всю романтику.

— Ну так индейцы, — пожал плечами Игорь. — В них романтику только Фенимор Купер находил. Да и то — потому что ни одного индейца не видел живьем ни разу в жизни, зато заработал на «благородных краснокожих» огромные денежки.

— А я в детстве любил читать про индейцев, — признался Сергей.

— В детстве все любили сказки, — заметил Игорь. — Даже я, помнится, плакал над несчастной судьбой одинокой пожилой женщины, живущей в лесной избушке.

— Это над Бабой-ягой, что ли?

— Над ей, родимой. Не напоминай мне, не напоминай, — рассердился Игорь, — а то я опять расстроюсь.

— Вот он, ваш супец, — сказала Кира, прерывая их разговор. — Любуйтесь.

Машина действительно выехала к озеру. Игорь быстро нашел небольшую площадку, где можно было остановиться, и компания вышла полюбоваться на «супец».

Озеро Тахо было не особенно большим — противоположный берег, казалось, находится не слишком далеко, — однако впечатление производило просто замечательное. Особую прелесть этому месту придавало то, что все вокруг находилось в полной гармонии. Внушительные заснеженные горы, окружающие озеро, спокойная гладь воды, здоровенные валуны, сосны и кусты — в этом месте так и хотелось просто помолчать.

— Вот место, — вздохнул Игорь, — где хочется просто помолчать.