Американская фантастика. Том 11

Эверард перестал слушать, поглощенный собственными мыслями. Гарпаг был, вероятно, где-то в этом городе, в расцвете сил и еще неповинный в преступлении. Теперь ему более не придется нести всю жизнь тяжкий крест. Он никогда не оставит ребенка на вершине холма и, опершись на копье, не будет ждать, когда стихнут его крики и плач. Он, конечно, взбунтуется в будущем, но уже по другим причинам и станет хилиархом Кира, но не умрет от руки врага в дремучем лесу; и какой-то перс, чьего имени Эверард не знал, тоже не умрет от греческого короткого меча, пронзившего его насквозь.

«Но воспоминание о тех двух людях, что пали от моей руки, остается в клеточках моего мозга, на моей ноге всю жизнь будет виден тонкий белый шрам. Кейту Денисону сорок семь лет, и он научился думать и повелевать, как царь».

— …Знай же, Астиаг, что этот ребенок, Кир, — избранник небес. Небеса милосердны. Ты получил знак. И если ты возьмешь на душу этот грех и прольешь кровь невинного младенца, тебе ее никогда не смыть! Оставь Кира в его родном Аншане, или ты будешь гореть в вечном огне с Ариманом. Митра сказал свое слово!

Астиаг, простертый у их ног, бился головой о пол.

— Поехали, — сказал Денисон по-английски. Эверард поставил программатор на тридцать шесть лет вперед. Лунный свет освещал ручей в горах Древней Персии и кедры вдоль дороги. Было холодно. Где то завывал волк.

Эверард посадил скуттер, спрыгнул с него и начал высвобождаться из одежды. На бородатом лице Денисона застыло странное выражение.

— Знаешь, — сказал он, — я опасаюсь…

Голос его будто растаял в окружающей тишине.

— Я опасаюсь, Мэнс, не слишком ли мы его напугали? В истории записано, что Астиаг три года воевал с Киром, когда персы восстали.

— Мы всегда можем вернуться назад, скажем, к самому началу войны, и устроить ему видение, которое побудит его сопротивляться восставшим, — сказал Эверард, с трудом стараясь сохранить здравый смысл. — Но надеюсь, этого не понадобится. Он не тронет царевича сейчас, однако, когда его подданные восстанут, он достаточно разъярится для того, чтобы забыть сегодняшний далекий сон. Да и его приближенные, мидийская знать, вряд ли разрешат ему сидеть сложа руки. Впрочем, это можно проверить. Разве в день зимнего солнцестояния царь не устраивает пышного праздника?

— Да. Поехали. Быстро!

И внезапно в вышине над ними зажглось солнце. Они спрятали скуттер и пошли пешком в Пасаргады влившись в толпу стремившихся на праздник Митры людей. По пути они спрашивали, что случилось, объясняя, что долгое время пробыли в чужих краях. Ответы удовлетворили их до мельчайших деталей, которые не были занесены в анналы истории, но остались в памяти Денисона.

Стоя в многотысячной толпе под холодным голубым небом, они приветствовали Кира, Великого царя, который проезжал со своими приближенными и помощниками — Кобадом, Крезом и Гарпагом. Вслед за ними ехали те, кто составлял гордость и славу Персии — ее сановники и жрецы.

— Он моложе меня, — прошептал Денисон. — Так я и думал. И немного меньше ростом… лицо совсем непохоже, правда? Но он годится.

— Хочешь остаться посмотреть? — спросил Эверард.

Денисон завернулся в плащ. Было холодно.

— Нет, — глухо сказал он. — Домой. Прошло так того времени. Даже если всего этого никогда и не было.

— Ну-ну.

У Эверарда тоже был угрюмый вид, он совсем не походил на счастливого спасителя.

— Да, этого никогда не было, — повторил он.

10

Кейт Денисон вышел из лифта своего дома в, Нью-Йорке, Его несколько удивило, что он забыл, как выглядит этот дом. Он даже не мог вспомнить номера квартиры, так что пришлось обратиться к помощи справочника. Детали, детали. Он попытался остановить дрожь в руках.

Синтия открыла дверь, едва он подошел.

— Кейт, — сказала она почти удивленно.

Он не нашелся, что сказать, и только спросил:

— Мэнс, предупредил тебя? Он обещал мне, что предупредит.

— Да. Неважно. Я не могла себе представить, что ты так изменился. Но это неважно. О мой дорогой!

Она втащила его в квартиру, закрыла дверь и прижалась к нему.

Денисон оглядел комнату. Он совсем забыл, какая она тесная. И ему всегда был не по душе вкус Синтии в выборе обстановки, но он не спорил с ней.

Уступать женщине, даже спрашивать ее совета — этому ему еще предстояло заново учиться. Будет нелегко.

Она подставила свое заплаканное лицо для поцелуя. Значит, вот как она выглядит! Нет, он не помнил. После стольких лет в его памяти остался только полустертый образ маленькой женщины со светлыми волосами. Он прожил с ней всего несколько месяцев… Кассандана называла его своей утренней звездой, дала жизнь троим его детям и все четырнадцать лет была готова исполнять любые его желания.

— Ох, Кейт, наконец-то ты дома, — сказал высокий тонкий голос.

«Дома, — подумал он. — Боже правый!»

Рассказы

Поворотный пункт

— Будьте так добры, мистер, не могли бы вы угостить крекером моего дроматерия?

Не совсем те слова, которые ожидаешь услышать в момент, когда история меняет свой курс и вселенная никогда уже не будет такой, как прежде.