Американская грязь

С отцом своей жены Себастьян так и не успел познакомиться, но смерть этого человека оказала такое мощное влияние на жизнь Лидии и на их зарождавшийся роман, что к покойному тестю он испытывал по-настоящему родственные чувства. Себастьян знал о нем буквально все. Например, когда Лидии было двенадцать (уже не самый подходящий возраст для мишек), ее главный плюшевый любимец получил ранение в нос. Лидия была убита горем и одновременно стыдилась своих чувств. А мишка мучился и рассыпал внутренности по всему дому. Тогда ее отец, не говоря ни слова, сходил в аптеку и вернулся оттуда с пакетом. Пакет он положил на кухонный стол, под лампу на штативе, и велел дочери принести из комнаты мишку. Очень осторожно Лидия доставила любимца на кухню, которая к тому моменту превратилась в операционную. Стол был затянут целлофаном. Ее отец стоял в маске и резиновых перчатках. Под лампой мерцали хирургические инструменты: игла, нитки и лоскут кожи. Отец пришил медведю полностью новый кожаный нос.

А еще Себастьян знал, что покойный тесть никогда не ел зеленых овощей, кроме лимской фасоли, с детства имел на ноге длинный шрам из-за несчастного случая на лодке, а на концертах любил громко подпевать артистам и, случалось, ужасно при этом фальшивил. Только раз в жизни Лидия видела, как отец плачет: когда Оскар Де Ла Хойя выиграл золото на Олимпиаде 1992 года в Барселоне. Себастьян испытывал такие нежные чувства к этому человеку, что порой ему приходила в голову мысль: возможно, будь тесть сейчас жив, Себастьян интересовался бы им куда меньше. На девятой неделе их романа они с Лидией смотрели футбольный матч на стадионе «Асуль» в Мехико, и в этот момент ей позвонили с ужасной новостью. Хотя рак развивался медленно, скончался отец Лидии внезапно и стремительно. Все случилось 24 октября 2003 года, за неделю до Dia de los Muertos[27]. По словам врачей, его последние слова были: «Скоро праздник. Мне нужно подготовиться».

Лидия и Себастьян сразу же ушли с матча, и он повез ее сначала к себе домой, а потом обратно в Акапулько; ехали они всю ночь. Ее одежда лежала кучей на заднем сиденье. Она не понимала, что нужно взять, поэтому сгребла все в корзину для грязного белья. Сидя в темноте, Себастьян держал ее за руку; возле Куэрнаваки ему пришлось остановиться – Лидия испугалась, что ее вот-вот вырвет. В ту неделю он несколько раз ездил в Мехико и обратно: чтобы взять одежду, уведомить преподавателей о сложившейся ситуации, отвезти ее друзей на похороны, а потом, объединив усилия с ее матерью, уговорить Лидию не бросать колледж.

В каком-то смысле Себастьян всегда считал эту трагедию своего рода цементом, скрепившим их союз. Они уже догадывались, что влюбляются друг в друга, но именно личное горе стало для Лидии лакмусовой бумажкой, обнаружившей характер Себастьяна во всей полноте. В нем появилось непривычное постоянство. Он всеми силами пытался восполнить недостающие фрагменты ее жизни. Поэтому, когда она упомянула эту маленькую деталь, объединявшую ее с Хавьером, – смерть отца от рака, – Себастьян сразу понял, насколько важным был для Лидии этот общий опыт.

– Сколько лет ему было? – спросил он. – Когда умер его отец?

– Одиннадцать.

– Ужасно! – Себастьян поморщился.

Лидия вынула из шкафчика две кружки и налила в них кофе. Одну она поставила перед мужем, а другую взяла себе и снова села за стол. Подтянув к себе коленки, обхватила их руками.

– Себастьян, мне кажется, он влюблен в меня.

Ее муж надул щеки и с шумом выпустил воздух.

– Maldita sea[28], – выругался он. – Кто бы сомневался.

В краткосрочной перспективе изменилось немногое: Себастьян стал чаще звонить и время от времени заходил в книжный, чтобы проведать жену. Раз пять в день он слал ей эсэмэски, и даже если Лидия была занята, она сразу отвечала, чтобы муж не волновался. Все было в порядке. Неделю спустя, увидев в дверях Хавьера, она страшно запаниковала. Спрятав под прилавком телефон, Лидия написала Себастьяну: «Он здесь. Перезвоню».

В руках Хавьер держал какой-то сверток, и глаза его сияли ярче обычного. Всем своим видом он показывал, что очень ждет, когда покупатели разойдутся, но Лидия не спешила их отпускать, страшась оставаться с ним наедине. Когда последняя пара посетителей направилась к выходу, так ничего и не купив, Лидия крикнула им вслед: «Вам все понравилось?» Ответа она не услышала. Один из них, мужчина, просто кивнул, и, отворив дверь, оба удалились под тревожный звон колокольчика. Дрожащими руками Лидия помешала сахар в кофе Хавьера.

Сидя на своем табурете, мужчина широко улыбался.

– Кое-что для тебя. – С этими словами он положил бумажный сверток на прилавок и чуть придвинул его к Лидии.