Американская империя. Прогноз 2020–2030 гг.

Возьмем другой пример. Когда мне исполнилось шестьдесят пять, я узнал, что могу сделать для себя медицинскую страховку в рамках Medicare[44]. На тот момент я работал, у меня была частная страховка и я не видел причин ее менять, тем самым заставляя государство оплачивать мои медицинские расходы. Через два года я узнал, что не только мог, но и обязан был сделать себе Medicare. Когда я пришел оформлять документы, мне сказали, что я должен буду выплачивать штраф в течение всей жизни. Этот штраф, конечно, был мне неприятен, но не слишком. Но что было бы, окажись я в других жизненных обстоятельствах? Тогда бы этот штраф стал для меня непосильной ношей. Мне сообщили, что можно подать заявление на освобождение от выплаты штрафа, которое, в зависимости от уровня дохода и других факторов, может быть удовлетворено, а может и нет. Поэтому кто-либо, совершивший такую же ошибку, как и я, будучи при этом менее финансово успешным, должен был бы начать выплачивать штраф, заполнить заявление и ждать ответа. Замысел Службы социального обеспечения (Social Security Administration) заключался в том, чтобы оштрафовать тех, кто не оформил страховку по достижении 65 лет, – но только тех, которых данный штраф не разорил бы. Следуя принципу замысла, госслужащий, разбиравший мою ситуацию, мог бы сразу отказать мне, но при этом освободить кого-то другого от выплаты штрафа, диких бюрократических проволочек (бланки, которые нужно заполнять, просто восхитительны) и томительного ожидания.

Проблема третьего институционального цикла состоит в том, что сложные технологические разработки технократов в целом крайне рациональны, но игнорируют бесконечные специфические особенности, из которых состоит жизнь. Крупные корпорации могут нанимать лоббистов для изменения самого процесса разработки. Однако у обычных людей таких средств нет. Они утратили политического лидера, который взаимодействовал с правительством. Цена честности – бессилие. Технократическая альтернатива приносит вред, который невозможно предугадать, и оборачивается отсутствием гибкости при управлении обществом, которое с момента своего основания отличалось гибкостью – не исключающей, впрочем, вероятности разрушения. Разработанные нормативные акты помощи не оказывают, а операторы системы не имеют права свободно проявлять инициативу, основываясь на замыслах начальства.

На мой взгляд, в четвертом институциональном цикле технократический подход подвергнется радикальным изменениям для того, чтобы замыслы правительства могли разумно выполняться на любом уровне. Вместо обширного свода правил, который мало кто читал и еще меньше кто понимает, нужно будет заново ввести понятие здравого смысла. Закостенелость управленческих разработок не позволяет предвидеть все важные исключения и не дает гражданам возможности обращаться с петициями к своему правительству по-человечески – и как к человеку. Во времена Линкольна просители, простые граждане, надеявшиеся на удовлетворение своей просьбы, ждали возле его кабинета. Теперь это невозможно, если только гарантированное гражданам Конституцией удовлетворение их претензий не превращается в «восстание против системы». Военная модель предлагает для этой проблемы одно решение.

Другая главная проблема, с которой мы столкнемся в начале четвертого институционального цикла, – это поиск выхода из кризиса системы образования, центрального поля битвы, как мы видели в предыдущей главе. Реформа высшего образования будет так же важна, как и поиск нового руководящего принципа для федеральной власти. Большинство университетов в той или иной мере субсидируются из федерального центра; наиболее затратной статьей являются гарантированные государством образовательные кредиты. Наличие этих кредитов позволяет университетам увеличивать плату за обучение и другие расходы, поскольку они знают, что и сумма кредитов вырастет соответственно. В результате растет долг, который учащиеся должны погасить, равно как и долговые обязательства федерального правительства. Право на получение государственных грантов или даже бесплатное обучение в небольшом числе элитных университетов не меняет того факта, что студенческие ссуды являются стандартным решением для тех, чьи родители не могут оплатить обучение.

Первая битва будет за образовательные кредиты, объем которых теперь превышает объем высокорисковых ипотечных кредитов 2008 года. Сворачивание или модификация системы студенческих ссуд установит строгое ограничение не только на повышение университетами платы за обучение, но и на ее сохранение на прежнем уровне. Университетам также придется урезать свои чрезмерные расходы. Можно собрать огромные суммы денег, продав непомерно дорогие земельные участки, на которых располагается университет, и переехав в более простые помещения. По сравнению с большинством американских вузов, европейские университеты покажутся образцом спартанской жизни.