Американская империя. С 1492 года до наших дней

После 1763 г., когда Великобритания одержала победу над Францией в Семилетней войне (известной в Америке как Война с французами и индейцами) и изгнала ее из Северной Америки, амбициозные колониальные лидеры перестали опасаться французской угрозы. Оставались лишь два соперника – англичане и индейцы. Первые, обхаживая туземцев, запретили белым селиться за Аппалачами (Прокламация 1763 г.). Вероятно, когда удалось бы отделаться от англичан, можно было бы договориться с индейцами. Еще раз стоит отметить, что у колониальной элиты не было специальной, продуманной стратегии, но происходил рост самосознания по мере развертывания событий.

После поражения Франции британское правительство могло сосредоточить внимание на усилении контроля над колониями. Метрополии были нужны доходы, чтобы платить по военным счетам, и, руководствуясь этой целью, она обратила взор на свои заокеанские владения. Кроме того, колониальная торговля становилась все более важной для экономики Великобритании, а также все более выгодной: если в 1700 г. ее объем составлял около 500 тыс. ф. ст., то к 1770 г. эта цифра возросла уже до 2,8 млн. ф. ст.

Итак, американским лидерам английское правление было не очень нужно, но зато англичан интересовали богатства колоний. Необходимые для конфликта составляющие были налицо.

Война принесла славу генералам, смерть рядовым, богатство торговцам и безработицу беднякам. К моменту окончания войны с французами и индейцами в Нью-Йорке проживало 25 тыс. человек (в 1720 г. их было лишь 7 тыс.). Редактор одной из газет писал о растущем «числе попрошаек и бродяг» на улицах города. В письмах читателей газет звучали вопросы о распределении богатства: «Как часто наши улицы были усыпаны тысячами баррелей муки, предназначенной для торговали, в то время как наши ближайшие соседи с трудом добывают достаточно, чтобы утолить голод клецками?»

Исследование списков городских налогоплательщиков, проведенное Г. Нэшем, показало, что в начале 70-х гг. XVIII в. 5 % налогоплательщиков в Бостоне контролировали 49 % городских активов, облагаемых налогом. Богатство все более и более концентрировалось в Филадельфии, а также в Нью-Йорке. Согласно заверенным в суде завещаниям, к 1750 г. самые состоятельные люди к городах оставляли в наследство по 20 тыс. ф. ст. (сегодня это эквивалентно 5 млн. долл.).

В Бостоне низшие классы стали использовать городское собрание, чтобы выразить свое недовольство. Губернатор Массачусетса писал, что на этих собраниях «наиболее убогие жители города… в силу своего постоянного присутствия [на городских собраниях] имели численное превосходство и при голосовании одерживали победу над добропорядочными джентльменами, купцами, солидными коммерсантами и над всеми остальными достойными горожанами».

По всей вероятности, в Бостоне происходило следующее: несколько юристов, редакторов и купцов, принадлежавших к высшим классам, но исключенных из числа приближенных к Англии правящих кругов – такие люди как Джеймс Отис или Сэмюэл Адамс – организовали «Бостонский кокус-клуб» и благодаря своему ораторскому таланту и публикациям «создавали общественное настроение в ремесленной среде, призвали к действиям «толпу» и формировали ее поведение». Вот как Г. Нэш описывает Отиса: он «с большим сочувствием относился к падению благосостояния и возмущению обычных горожан, не только отражая общественное мнение, но и формируя его».

Эти события явились предзнаменованием долгой истории американской политики, выражавшейся в том, что для достижения собственных целей политические деятели из высших классов общества мобилизовали энергию представителей низших слоев. Это не было абсолютным жульничеством; параллельно проходило и подлинное осознание недовольства низов, что помогает понять эффективность такой тактики в течение нескольких столетий. Вот что пишет об этом Г. Нэш: «Джеймс Отис, Сэмюэл Адамс, Ройалл Тайлер, Оксенбридж Тэчер и многие другие бостонцы, связанные с ремесленниками и рабочими через сеть местных таверн, пожарных команд, и сам «кокус-клуб» отстаивали политические взгляды, согласно которым отношение к мнению тружеников было доверительным, и считалось совершенно законным участие ремесленников и даже рабочих в политическом процессе».

Выступление Дж. Отиса в 1762 г. против консервативных правителей колонии Массачусетс, интересы которых представлял Томас Хатчинсон, являлось образцом того типа риторики, которую мог использовать адвокат, чтобы увлечь за собой мастеровых и ремесленников:

Я вынужден зарабатывать себе на жизнь своими собственными руками, в поте лица, как и большинство из вас, должен пускаться во все тяжкие за свой горький кусок хлеба, который я имею под недовольным взглядом тех, у кого нет никакого естественного, или дарованного свыше, права возвышаться надо мною и кто обязан своими знатностью и почестями беднякам…