Американская империя. С 1492 года до наших дней

Одни из первых забастовок промышленных рабочих произошли в 30-х гг. XIX в. как раз на этих текстильных производствах. Э. Флекенер в работе «Столетие борьбы» приводит цифры, позволяющие сделать предположение о причинах этого явления: средний дневной заработок женщины в 1836 г. составлял менее 37,5 цента; тысячи получали 25 центов в день, отрабатывая по 12–16 часов. В городке Потакет (Род-Айленд) в 1824 г. произошла первая известная забастовка фабричных работниц. Двести две женщины присоединились к мужчинам, протестовавшим против сокращения зарплаты и увеличения продолжительности рабочего дня, но провели свою акцию отдельно. Четыре года спустя работницы в Довере (Нью-Гэмпшир), опять провели свою забастовку. В 1834 г. в Лоуэлле (Массачусетс), когда одну из девушек уволили с предприятия, другие оставили свои рабочие места у ткацких станков, а одна из работниц взобралась на городскую водонапорную башню и произнесла, как написано в газете, «зажигательную речь в духе Мэри Уоллстонкрафт о правах женщин и беззакониях «денежной аристократии», что произвело мощное воздействие на ее слушательниц, которые готовы были умереть за свои убеждения».

В дневнике, который вел житель городка Чикопи (Массачусетс), явно без симпатий относившийся к происходящему, так описаны события 2 мая 1843 г.: «Крупная забастовка девиц… сегодня утром после завтрака процессия из 16 человек, впереди которой вместо знамени несли раскрашенную оконную занавеску, двинулась к площади. Вскоре они опять прошествовали мимо… теперь их было 44 человека. Так они помаршировали и разошлись. После ужина опять собрались вместе 42 девицы и двинулись к Кэботу… Так они ходили по улицам, не делая себе чести».

В 40-х гг. XIX столетия в разных городах происходили забастовки, носившие более воинственный характер, чем те, которые имели место в Новой Англии ранее, но по большей части они оказались безуспешными. Выступления на фабриках в районе Аллеган под Питтсбургом имели целью добиться сокращения рабочего дня. Во время нескольких таких забастовок женщины, вооруженные палками и камнями, прорывались через деревянные ворота текстильной фабрики и останавливали ткацкие станки.

Сторонница реформ того времени Кэтрин Бичер[51] писала о фабричной системе: «Позвольте мне представить факты, о которых мне удалось узнать благодаря наблюдениям или расспросам на местах. Я была там в середине зимы и каждое утро просыпалась в 5 часов от звона колоколов, звавших на работу. Времени, отведенного на одевание и завтрак, было столь мало, что, как некоторые рассказывали мне, и то и другое делалось второпях, а затем при свете ламп начиналась работа на фабрике, которая без перерыва продолжалась до полудня, и большую часть этого времени приходилась стоять. Всего лишь полчаса отводилось на обед, и при этом вычиталось время, которое занимали уход и возвращение. Затем надлежало вернуться на фабрику, чтобы работать до 7 вечера… при этом следует помнить, что все рабочие часы проводятся в душных нездоровых помещениях с масляным освещением, где находятся от 40 до 80 человек… воздух наполнен частичками хлопка, выбрасываемого из тысяч лент, веретен и ткацких станков».

А как жили представительницы высшего класса? Англичанка Фрэнсис Троллоп в своей книге «Национальные нравы американцев»[52] писала: «Да будет дозволено мне описать один день из жизни дамы из высшего общества Филадельфии… Эта леди – супруга сенатора и адвоката с наилучшей репутацией и широкой практикой… Она пробуждается и проводит первый час бодрствования в скрупулезном приведении в порядок своего платья; она спускается в свою гостиную, приятную, чистую и безмолвную. Чернокожий лакей приносит ей завтрак; она ест жареную ветчину с соленой рыбой и в тиши пьет свой кофе, пока ее муж читает одну газету, подложив под локоть вторую. Затем, возможно, она вымоет чашки и блюдца. Ее экипаж прибудет к 11 часам; до этого она занята изготовлением пирожных, прикрыв шелка мышиного цвета белоснежным передником. За 20 минут до прибытия экипажа она удаляется в свои палаты, как она их называет, отряхивает и сворачивает свой все еще белоснежный передник, оглаживает свое богатое платье и… надевает элегантную шляпку… после чего спускается вниз, как раз в тот момент, когда ее свободный чернокожий кучер объявляет свободному черному лакею, что экипаж подан. Она садится в него и приказывает: «В Общество Серны»[53].

Женская ассоциация рабочей реформы выпустила в Лоуэлле серию «Фабричных трактатов». Первый назывался «Жизнь на фабрике глазами ее работницы», и в нем женщины, работавшие на ткацких фабриках, характеризовались «ни больше ни меньше как рабыни во всех смыслах этого слова! Рабыни системы условий труда, требующей от них тяжелой работы с 5 часов утра до 7 часов вечера с часовым перерывом на естественные надобности, – рабыни, исполняющие волю и требования «сильных мира сего»».