Американская королева (ЛП)

Этого обаятельного мужчину с разбитым сердцем.

И двадцатисантиметровый член, мускулистый живот героя войны без шрамов.

Еще на колесе обозрения я написала Абилин, что я с парнем и планирую провести ночь в его отеле, дала ей имя и адрес (девушка должна быть осторожной). Проснувшись на следующее утро, я ощутила обнаженные волосатые ноги Эмбри, переплетенные с моими, и его теплое дыхание взъерошило волосы на моем затылке. Я подумала, что должна пойти домой и встретиться с дедушкой и Абилин, сменить одежду. И после этого… ну, Эмбри упомянул, что будет в Чикаго еще одну неделю, и моя киска покраснела от мысли о нашем времени вместе. Забавно, рана, созданная Эшем, нисколько не пострадала, не стала меньше или больше, но почему-то появилось новое место для радости и волнения, вырезанное в моей груди. Впервые за столь долгое время я с нетерпением ждала будущего. Эмбри заставил меня каждую минуту чувствовать себя экзотичной и обновленной, просто потому, что память о нем вытесняла все это.

Я высвободилась из рук Эмбри, кусая губу, скрывая улыбку, смотря на него сверху вниз. Он спал как ребенок, полные губы тихо раздвигались, все между длинных, мускулистых ног было прикрыто. Я задавалась вопросом, увижу ли я его снова вот таким, ранним утром, с моей киской, болящей от его внимания, и с трепещущим от нервного счастья сердцем.

Боже, я надеялась на это.

Я оставил ему короткую записку на ресепшене: номер моего телефона, название отеля, номер комнаты и пообещала, что ухожу лишь для того, чтобы успокоить родственников, что я не скрываюсь в небытие. Я написала, что хочу увидеть его сегодня, и буду ждать его звонка, как только он проснется.

Я подписала свое имя, и добавила.

П.с.: Я бы не стала ничего менять. Ничего из этого. Не могу дождаться нашей следующей встречи.

Но мы больше не встретились.

Эмбри не звонил, не пришел ко мне в отель, не написал. Не пытался связаться или найти меня. Я провела всю неделю свернувшись в кровати, пока Абилин кормила меня мороженым и давала советы о том, как пройти через, как она считала, обычную на-одну-ночь-интрижку. С дедушкой я вернулась в Манхэттен, и он попытался подбодрить меня: возил в мои любимые рестораны, на бродвейские шоу. Я старалась улыбаться и выглядеть счастливой ради него, но в тот момент, когда я села в самолет до Лондона восемь недель спустя, я позволила маске слететь с моего лица и разбиться у меня под ногами.

Впервые я подумала, что предупреждение Мерлина о поцелуях было для моего собственного блага. Возможно, он знал, что я обречена на несчастья. Что неважно, как бы я ни пыталась отгородить себя, люди, которым я доверяла свои тело и душу, обращались с этим подарком небрежно.

Что ж, я поклялась себе, что больше не повторю этой ошибки. Никаких поцелуев, никаких мужчин. Ни доверия, ни подарков, ни надежды. Больше не было той девушки, которая желала грубости, ошибок и безрассудства, больше не было поклонения, поддержки и доминирования. С той Грир покончено, она задохнулась, умерла и ее похоронили. Вместо этого были книги, библиотеки и манускрипты — то, чему я могла доверять, — и я могла построить свою жизнь сама, без чьей-либо помощи, без попыток уничтожить себя или разбить свое сердце снова.

Я никогда не переставала ждать звонка Эмбри. Что он появится передо мной с кривой улыбкой, в узких штанах и лучшим оправданием, почему он не встретился со мной вновь в Чикаго.

Но он этого не сделал.

Не считая, конечно, того, что через пять лет он заявился в мой кабинет и пригласил меня на ужин к другому мужчине.

ГЛАВА 14

Настоящее

Ожидаю, что проснусь одна, Эш к тому моменту уйдет, а другая сторона кровати будет холодной, но этого не случилось. Напротив, я просыпаюсь в теплых объятьях сильных рук. На одно мгновение я забываю, где нахожусь. Взглянув на огромное окно в комнате, ожидаю увидеть очертания Чикагских небоскребов. Но нет, слабый солнечный свет падал на Южную лужайку. И я находилась не в отеле с Эмбри, а в Белом доме. В кровати с президентом.

Я поворачиваюсь, стараясь не разбудить его. Эш крепко спит, его дыхание размеренно и спокойно, лицо расслаблено и уязвимо. Я глажу темные волосы, обрамляющие лицо, и наконец, спустя десять лет позволяю себе коснуться кончиками пальцев его губ. Прижавшись животом, чувствую головку его эрекции, впечатляющую и твердую, даже в полусонном состоянии.

Мои пальцы будят его.

Он открывает глаза и смотрит на меня.

— Грир, — говорит он мягким и сонным голосом.

Я прижимаюсь к нему и целую место чуть ниже ключицы.

— Доброе утро, мистер президент.

— Я уснул, — удивляется он. — Я уснул с тобой.

— Разве ты не этого хотел?

Он целует меня в макушку.

— Я хотел, чтобы ты спала в моей кровати. У меня не было полноценного сна с начала службы.

Я отодвигаюсь, чтобы взглянуть ему в лицо. От мысли, что я могу дать Эшу что-то, чего у него не было на протяжении четырнадцати лет, мне становится тепло на душе.

— Может я твой счастливый талисман для сна?