Американская повесть. Книга 1

В ближайшие дни после этого разговора я не раз видела из своих окон, как приходят к миссис Тодд ее клиентки, а так как сенокос уже кончался, то кроме соседок стали появляться еще и гости с дальних ферм — такой широкой известностью пользовалась миссис Тодд. Иногда это была нежная девушка, похожая на случайно уцелевшую среди лета белую анемону, — юное создание, на чьих щеках чахотка уже поставила свой печальный и яркий знак; но чаще моему взгляду представали дородные и закаленные в трудах сельские матроны, которые приходили обычно вдвоем и громкими, веселыми голосами подробно излагали миссис Тодд симптомы своих болезней, сочетая возможность получить полезный совет с удовольствием приятельской беседы. Из их замечаний можно было заключить, что они и сами имеют немалый врачебный опыт, и я начала понимать, в какой школе миссис Тодд усовершенствовала свое прирожденное дарование. Однако последнее слово в этих дискуссиях всегда оставалось за ней, и когда она под конец постановляла: «Возьмите горсть иссопа» — или какой-нибудь другой травки, смотря по обстоятельствам, — ее выслушивали в почтительном молчании. Однажды под вечер я долго прислушивалась к особенно оживленной и интимной беседе — не слышать было нельзя, разве что заткнуть ватой уши, — и я волей-неволей слушала, и смеялась, и снова слушала, а перо оставалось праздным у меня в руке; под конец, схватив шляпу и зажав под мышкой блокнот, я решительно бежала от искушения. Пройдя через наш душистый садик, я ступила на пыльную дорогу. Дорога круто поднималась в гору; я прошла немного, потом остановилась и оглянулась назад.

Был час прилива. Далеко внизу я видела широкий залив, кайму темных лесов и кучку белых деревянных домиков, жавшихся к пристани. Дом миссис Тодд стоял дальше всех от моря. Серые скалистые уступы берега во многих местах были покрыты дерном, и меж камней густо росла черемуха и шиповник. Отсюда мне видны были также уходящие в глубь суши более высокие склоны и разбросанные по ним фермы. На самом гребне холма, на который я поднималась, стояло маленькое белое здание школы, очень пострадавшее от дождя и ветра. Для моряков оно служило своего рода ориентиром, а с его порога открывался великолепный вид на море и побережье. Сейчас, во время летних каникул, школа была пуста; дверь оказалась незапертой, я вошла и долго глядела в одно из окон, выходивших на море. Потом, посидев немного в раздумье в тенистом уголке среди кустов черемухи, я спустилась обратно в деревню и, к великому веселью двух членов местного управления, родных братьев и неограниченных властителей надо всем Деннет-Лендингом, сняла у них школьный дом на все остальное время каникул с обязательством платить за это пятьдесят центов в неделю.

Такое желание уйти от людей может показаться эгоизмом с моей стороны, но уединенное положение этого дома представляло большие преимущества, и я с наслаждением проводила там день за днем; ничто мне не мешало; морской бриз влетал в узкие высокие окна и раскачивал взад и вперед наружные ставни. Я вешала шляпу и корзинку с завтраком на гвоздь у входа, словно школьница, но садилась за учительский стол, как будто в самом деле была облечена столь высокой властью и могла повелевать робкими рядами пустых парт. Иногда на пороге ни с того ни с сего появлялась овца и долго стояла, с праздным любопытством заглядывая в дверь. На закате солнца, чувствуя, что поработала на славу, я спускалась обратно в поселок, и на полугоре меня обычно встречал аромат — не трав из сада миссис Тодд, но ужина из ее кухни. В те вечера, когда в деревне затевалось какое-нибудь собрание или другое общественное дело, требующее участия миссис Тодд, мы с ней пили чай пораньше, — и она приветствовала мое появление с такой радостью, словно я вернулась после долгого отсутствия.

Раза два я под каким-то вымышленным предлогом оставалась дома, а миссис Тодд отправлялась в далекую экскурсию и возвращалась под вечер с полными руками и полным передником. Один раз это было в ту пору, когда поспевает для сбора мята, другой — когда зацвела дикая лобелия и стал распускаться девясил. А однажды миссис Тодд нанесла мне визит в школьном доме, побуждаемая, вернее всего, любопытством посмотреть, как я там тружусь; впрочем, сама она объясняла свое посещение тем, что нигде нет такой пышной дикой рябинки, как на школьном участке; оттого, что ее вытаптывают весной, она после растет особенно буйно, как бывает с людьми, у которых была трудная юность, — в зрелые годы они стараются наверстать упущенное.

ГЛАВА 4 У окна в школьном доме