Американская разведка против Сталина

«Мастер ядов» американской разведки родился в 1918 году в Бронксе в семье еврейских иммигрантов из Венгрии. В детстве у него болели ноги, и он долго не мог нормально ходить. В 1939 году Готлиб окончил факультет сельскохозяйственных наук в Калифорнийском технологическом институте. После начала войны он чуствовал, что не может из-за слабого здоровья отдать долг родине на фронте, и сильно переживал. Именно желание «послужить отечеству» и привело его в ЦРУ.

На фоне «оригиналов», которыми в первые годы своего существования прямо-таки кишело ЦРУ, Готлиб все же сумел выделиться. Он перешел в буддизм и от мирской суеты уехал со второй женой и детьми в сельский дом без всяких удобств. Вместо душа на дворе висело ведро с ледяной водой. Семья Готлиба содержала коз, делала сыр из козьего молока и продавала рождественские елки. Одновременно шеф «ядовитого отдела» ЦРУ увлекался народными танцами, чтобы преодолеть последствия болезни ног (он хромал всю жизнь). Готлиб заикался, но и этот недуг он победил огромной силой воли, получив диплом магистра по речевой терапии.

В ЦРУ Готлиба называли «грязным трюкачом», причем это считалось комплиментом.

Именно Готлиб слил проекты ВМС и ЦРУ в единый «Артишок», подтянув сюда и сухопутные силы. Американская армия проводила сходные эксперименты в своем гигантском арсенале в Эджвуде.

«Звездами» тамошних «грязных трюков» были все те же немецкие ученые, попавшие в США в рамках операции «Скрепка». Например, там «трудился» в поте лица своего член НСДАП с 1939 года, а позднее военный врач вермахта Ганс-Йоахим Трурнит. В 1943 года после Сталинграда его из-за туберкулеза комиссовали из армии, и он устроился в университет Гейдельберга. Там его возненавидели из-за склонности волочиться за чужими женами, и начальство «порекомендовало» Трурниту искать другую работу. В США немец выделялся готовностью постоянно выявлять «коммунистические заговоры». Это ценили.

Коллегой Трурнита был, например, еще один выходец из рейха Фридрих Хоффман, работавший при Гитлере над производством нервно-паралитических газов. Армия США привезла в Эджвуд тонны зарина и табуна, и Хоффман анализировал эти газы, а также готовил для американцев всю техническую документацию по их производству и применению. Хоффман испытывал газы на мышах, кроликах и даже добровольцах.

С 1950 года под давлением ЦРУ арсенал сухопутных войск в Эджвуде перешел на психо-химические опыты, которые сочли более «современными», чем обычные отравляющие газы. Причем Готлиб предпочитал ЛСД, но сильно интересовался и растительными ядами. Хоффману он поручил искать по всему миру подходящие для этих целей растения. Для своих поездок по миру (от Японии до Австралии и Бразилии) Хоффман использовал «крышу» Делаверского университета. Денег в ЦРУ не жалели. В Южной Америке Готлиб основал для сбора местной флоры подставную фирму «Натуральные препараты Амазонии» (Amazon Natural Drug Co).

Помимо немцев сухопутные войска предоставили Готлибу и «подопытных кроликов». В начале 50-х годов более тысячи военнослужащих армии США получили различные дозы ЛСД, иногда и без их ведома[357].

1952–1953 годы: новый век начинается?

Пока Готлиб творчески разрабатывал яды и экспериментировал с ЛСД, Америка готовилась к смене эпох. Уже два десятка лет в стране правила демократическая партия, и на предстоявших в ноябре 1952 года президентских выборах республиканцы были готовы дать демократам решительный бой. Главной темой кампании «слоны» решили сделать слабость «ослов» в борьбе против мирового коммунизма. Еще бы – Китай был «сдан» Москве. Победа в корейской войне, несмотря на большие потери американцев, никак не желала наступать, а весь госаппарат в Вашингтоне был засорен «красными» и «розовыми».

Братья Даллесы сделали ставку на героя войны генерала Эйзенхауэра, командовавшего в 1952 года войсками НАТО в Европе. Генерал считался ставленником либерального крыла республиканцев, к которому причислял себя и Аллен Даллес. В отличие от правых среди «слонов» либералы стояли за активную внешнюю политику против традиционного для республиканцев старой школы изоляционизма.

От имени изоляционистов вызов Эйзенхауэру бросил сенатор Роберт Тафт. В самый разгар избирательной кампании выяснилось, что Аллена Даллеса с Тафтом связывают странные «семейные» отношения. Младший сын Тафта решил жениться, и его избранницей стала Мэри Джейн Банкрофт – дочь любовницы Даллеса по героическим швейцарским будням Мэри Банкрофт. Последняя пребывала в прекрасных отношениях с женой Даллеса Кловер, а вот муж ее давно исчез с горизонта. Кловер предоставила для помолвки Тафта-младшего свой дом, а Даллесу пришлось выступить в странной и двусмысленной роли «отца» невесты[358].