Американская разведка против Сталина

В ЦРУ отмечали диссонанс целей НТС и американской разведки в отношении СССР. НТС хотел, по оценке ЦРУ, «прежде всего, разрушить советский режим»[129] с помощью «активной пропаганды». Американцы заставили НТС перенести основной упор на «тихую» разведку, а пропаганду свести к минимуму (ведь пропаганда могла «засветить» агента-нелегала). Правда, в ЦРУ сомневались, что энтээсовцы соблюдают это соглашение. Поэтому американцы решили выделить пропагандистскую составляющую своего взаимодействия с НТС в специальный проект «Activists», чтобы отделить его от разведки (проект «Caccola»). К тому же НТС заверили, что заброшенные в СССР агенты смогут заниматься и пропагандой (причем под контролем самого НТС), как только выполнят разведывательные задания ЦРУ.

По просьбе лидеров НТС Георгия Околовича (фактический глава разведки НТС – т. н. «Закрытого сектора», на внутреннем жаргоне НТС – «кусты»), Бориса Мартино и Романова-Островского, в рамках программы «Activists» предполагалось готовить не только пропагандистов, но и «партизанских лидеров», «политических организаторов» и «саботажников»[130].

Георгий Сергеевич Околович родился в 1901 году в Риге, подростком вступил в белую армию и стал пулеметчиком на бронепоезде. Эмигрировал из России в 1920 году. В 30-е годы вступил в НТС. В августе 1938 года в составе группы теророристов-разведчиков НТС (Околович и Колков) перешел польско-советскую границу. Группа провела в Советском Союзе четыре месяца и, изучив обстановку, вернулась. Именно благодаря этому успеху (в основном группы НТС задерживали прямо на границе, хотя за ее благополучное пересечение отвечала польская разведка) Околович вскоре возглавил «закрытый сектор» в НТС. В годы Великой Отечественной войны Околович выезжал в СССР, где якобы вел «подпольную» работу на оккупированной немцами территории.

На самом деле в Смоленске Околович (официально он работал там в немецкой администрации города) трудился в разведотделе абвера «Sonderstab R», а позднее в Минске, еще в одном подразделении абвера «Sonderstab Ingvar».

«Sonderstab R» возглавлял белоэмигрант Борис Хольстон-Смысловский. Этот бывший деникинский офицер в межвоенный период жил в Польше и работал на абвер, видимо, еще с 20-х годов. В любом случае в 1928–1932 гг. он учился на курсах штаба рейхсвера. В мае 1941 года вместе с главой РОВС фон Лампе подготовил письмо фельдмаршалу Вальтеру фон Браухичу с предожением об участии белоэмигрантов в войне против СССР. Смысловский (в чине зондерфюрера при штабе группы армий «Север») стал первым русским, которому немцы в сентябре 1941 года разрешили сформировать самостоятельную воинскую часть из эмигрантов – «Особый штаб Р» («Р» от слова «Россия», «Sonderstab R»). Первоначально этот штаб назывался «Учебным батальоном по борьбе с врагом и разведке» (Lehrbatallion für Feind-Abwehr und Nachtichtendienst). К моменту прибытия в «Особый штаб» Околовича Смысловский в сотрудничестве со штабом абвера «Валли» подготовил уже более 5 тысяч агентов для заброски в тыл Красной армии.

Смысловский и Околович гордились тем, что еще задолго до Власова с его РОА немцы разрешили сотрудникам «особого штаба» носить на рукавах шевроны с русским дореволюционным бело-сине-красным флагом. Сам «патриот» Смысловский в 1942 году был уже майором абвера. Контрразведку в особом штабе (замаскированном под строительную роту) возглалял эмигрант Владимир Бондаревский – в 30-е годы глава Всероссийской фашистской партии в Польше.

Пропагандой в «хозяйстве» Смысловского ведал глава отделения НТС в Польше, уже упоминавшийся выше Александр Вюрглер, имевший очень большое влияние на «шефа». Именно через этот «штаб» Вюрглер и Околович забрасывали агентуру НТС как в тыл Красной армии, так и внедряли ее в органы немецкой оккупационной администрации на временно оккупированной территории СССР. В 1943 году, после разгрома немцев под Сталинградом, Вюрглер через польское подполье попытался наладить связь с разведкой западных союзников, но был убит на улице Варшавы.

Даром люди Смысловского немецкий хлеб не ели. В 1943 году численность зафронтовой агентуры «особого штаба» возросла более чем в 40 раз. Только на южном крыле советско-германского фронта территориальные контрразведывательные органы СССР выявили свыше 700 шпионов-зондерштабистов.