Американская трагедия

Говоря это, Клайд вспоминал прошлое, и ему казалось, что он сказал чистую правду. Да, правда, как раз перед встречей с Сондрой он действительно был очень спокоен и счастлив с Робертой.

— А скажите, до встречи с мисс X были у вас с мисс Олден какие-нибудь планы на будущее? Вы же, наверно, задумывались над этим, — так?

— Н-не совсем (и Клайд нервно облизнул пересохшие от волнения губы)… Видите ли, я вообще ничего не обдумывал заранее, то есть ничего плохого для Роберты… И она, конечно, тоже ничего такого не думала. Просто нас с самого начала несло по течению. Наверно, так вышло потому, что мы были очень одиноки. У нее в Ликурге никого не было, у меня тоже. А тут еще это правило, — из-за него я нигде не мог бывать с нею… а уж когда мы сблизились, так все и пошло само собой, и мы не очень задумывались над этим — ни она, ни я.

— Вы просто плыли по течению, потому что пока с вами ничего не случилось и вы не думали, что может случиться? Так?

— Нет, сэр. То есть, да, сэр. Так оно и было. — Клайд ужасно старался безукоризненно повторить эти много раз прорепетированные и очень важные ответы.

— Но должны же вы были о чем-то думать — кто-нибудь один или вы оба. Ведь вам был двадцать одни год, а ей двадцать три.

— Да, сэр. Мне кажется, мы… кажется, я думал иногда.

— Что же именно вы думали? Не припомните?

— По-моему, да, сэр, я помню. То есть, я знаю точно, я иногда думал, что если все пойдет хорошо и я начну побольше зарабатывать, а она найдет работу в другом месте, то я смогу всюду бывать с ней открыто, а после, если мы с ней будем все так же любить друг друга, можно будет и пожениться.

— Вы в самом деле думали тогда, что женитесь на ней?

— Да, сэр. Определенно думал — именно так, как я сказал.

— Но это было до того, как вы встретили мисс X?

— Да, сэр, это было раньше.

(— Здорово сделано! — язвительно заметил Мейсон на ухо сенатору Редмонду.

— Великолепный спектакль, — театральным шепотом ответил Редмонд.)

— А говорили вы ей на этот счет что-нибудь определенное? — продолжал Джефсон.

— Нет, сэр, не помню… Как будто ничего определенного не говорил.

— Что-нибудь одно — либо говорили, либо нет. Что же именно?

— Да, право же, ни то, ни другое. Я часто говорил, что люблю ее и хочу, чтобы мы всегда были вместе, и надеюсь, что она никогда меня не оставит.

— Но вы не говорили, что хотите на ней жениться?

— Нет, сэр, что хочу жениться, не говорил.

— Так, так, хорошо… А она? Что она говорила?

— Что она никогда меня не оставит, — с усилием, несмело ответил Клайд, вспоминая последний крик Роберты и ее последний взгляд. И, достав из кармана платок, он принялся вытирать лицо и ладони, покрытые холодным потом.

(— Отличная постановка! — с издевкой пробормотал Мейсон.

— Неглупо, неглупо! — небрежно заметил Редмонд.)

— Но скажите, — ровным тоном невозмутимо продолжал Джефсон, — если у вас было такое чувство к мисс Олден, как же вы могли так быстро изменить свое отношение к ней после встречи с мисс X? Разве вы так непостоянны, что ваши мысли и чувства меняются с каждым днем?

— Ну, об этом я раньше никогда не думал… Нет, сэр, я не такой!

— А до того, как вы познакомились с мисс Олден, вам случалось когда-нибудь серьезно любить?

— Нет, сэр.

— Но считали ли вы, что ваши отношения с мисс Олден серьезны и прочны, — что это настоящая любовь, — пока не встретились с мисс X?

— Да, сэр, я так и считал.

— А потом, после этой встречи?

— Ну, потом… потом уже все стало по-другому.

— Вы хотите сказать, что после того, как вы раз или два увидели мисс X, мисс Олден стала вам совершенно безразлична?

И тут Клайда осенило:

— Нет, сэр, не то. Не совсем так, — поспешно и решительно возразил он. — Я продолжал любить ее… даже очень, правда! Но я и опомниться не успел, как совсем потерял голову из-за… из-за… мисс… мисс…

— Ну да, из-за этой мисс X. Это мы знаем. Вы безумно и безрассудно влюбились в нее, — так?

— Да, сэр.

— И дальше что?

— Дальше… ну… я уже просто не мог относиться к мисс Олден, как раньше.

При этих словах лоб и щеки Клайда снова стали влажны.

— Понятно! Понятно! — громко и подчеркнуто, чтобы произвести впечатление на присяжных и публику, заявил Джефсон: — Сказка Шехерезады — чаровница и очарованный.

— Я не понимаю, что вы говорите, — растерянно сказал Клайд.

— Я говорю о колдовстве, мой друг, о том, что человек подвластен чарам красоты, любви, богатства — всего, чего мы подчас так жаждем и не можем достичь, — такова чаще всего любовь в нашем мире.

— Да, сэр, — простодушно согласился Клайд, справедливо заключив, что Джефсон просто-напросто хотел блеснуть красноречием.

— Но вот что я хочу знать. Если вы так любили мисс Олден, как говорите, и добились таких отношений с нею, которые следовало освятить браком, как же вы настолько не чувствовали своих обязательств, своего долга перед нею, что у вас могла явиться мысль бросить ее ради мисс X? Как это произошло, хотел бы я знать, — и я уверен, что это интересует также и господ присяжных. Где было ваше чувство благодарности? И чувство нравственного долга? Может быть, вы скажете, что у вас нет ни того, ни другого? Мы хотим это знать.