Американские боги. Король горной долины. Сыновья Ананси

Нет, ему хотелось (а Паук всегда руководствовался тем, что ему «хочется», а не «должен» или «следует») поговорить с Рози, объяснить, что она нужна ему, ему, Пауку. Что он не Толстый Чарли. Что он совсем другой. Тут бы проблем не возникло и труда тоже бы не составило. Хватило бы слов с достаточной убежденностью в голосе: «На самом деле я Паук, брат Толстого Чарли, и тебя это совершенно устраивает. Нисколько не волнует», и вселенная чуть-чуть подтолкнула бы Рози, и она бы со всем согласилась — в точности как час назад безропотно пошла домой. Она была бы не против, совсем не против.

Вот только он знал, что в глубине души она была бы очень против.

Люди не любят, когда боги ими играют. На первый взгляд им все нравится, но в глубине души они чувствуют, что их дергают за ниточки, и обижаются. ОНИ ЗНАЮТ. Паук мог бы велеть ей стать счастливой, и она стала бы счастливой, но с тем же успехом он мог бы нарисовать улыбку у нее на лице — вот только в глубине души она бы не поверила, что улыбка ее собственная. На короткий срок (а до сих пор Паук мыслил лишь с точки зрения кратких сроков) — подумаешь, какая важность, но в перспективе ведет к проблемам. А ему не нужна была терзаемая бессильной яростью фурия, которая в душе его ненавидит, а с виду — совершенно нормальная, всем довольная, улыбчивая кукла. Ему нужна Рози.

А если ее «подтолкнуть», это уже будет не Рози, верно?

Уставившись невидящим взглядом на роскошный водопад и тропическое небо за окном, Паук спрашивал себя, когда к нему постучится Толстый Чарли. Что-то случилось сегодня утром в греческом ресторанчике, и чутье подсказывало, что брат знает об этом больше, чем говорит.

Некоторое время спустя ему наскучило ждать, и он лениво вернулся в квартиру Толстого Чарли. Там царил полный хаос, словно бы ее перевернула вверх дном группа профессионалов. Паук решил, что Толстый Чарли, по всей вероятности, сам разгромил свою квартиру, лишь бы показать, как он расстроен, что Паук одолел его в драке.

Он выглянул в окно. Возле дома стояла патрульная машина, а рядом черный полицейский фургон. Не успел он отойти от окна, как они уехали.

Паук приготовил себе тост, намазал его маслом и съел. Потом прошелся по комнатам, проверяя, задернуты ли повсюду занавески.

Внизу позвонили. Задернув последнюю гардину, Паук спустился вниз.

На пороге стояла Рози. Она все еще казалась ошеломленной. Паук лишь молча уставился на нее.

— Ну? Ты пригласишь меня войти?

— Конечно. Входи, пожалуйста.

Рози направилась вверх по лестнице.

— Что тут стряслось? Землетрясение?

— Да. Кажется.

— Почему ты сидишь в потемках? — Она направилась к окну.

— Не надо!!! Пусть будут задернуты!

— Чего ты боишься? — спросила Рози.

Паук глянул на окно.

— Птиц, — ответил он, помолчав.

— Но птицы наши друзья, — возразила Рози тоном, каким обращаются к маленькому ребенку.

— Птицы, — возразил Паук, — это последние из динозавров. Крошечные скоростные хищники на крыльях. Пожирают беззащитных букашек, а еще орехи и рыбу… и… и… других птиц. Ранние пташки ловят червячков, которые только-только вылезли. Ты когда-нибудь видела, как питаются куры? Да, конечно, выглядят они безобидными, но знаешь, какие они злобные?

— Вчера в новостях рассказывали, как птица спасла человеку жизнь.

— Это ничего не меняет…

— Рассказывали про ворона. Или про ворону. В общем, про какую-то большую черную птицу. Один человек лежал на газоне за своим домом в Калифорнии и читал журнал и вдруг услышал, как кто-то каркает и каркает, а это его внимание пытался привлечь ворон. Человек встал и пошел к дереву, где сидел ворон, а за деревом прятался кугуар и хотел на него броситься. Поэтому человек убежал в дом. Если бы ворон его не предупредил, он стал бы кормежкой для кугуара.

— Почему-то я сомневаюсь, что вороны всегда так себя ведут. Но спас ли какой-то там ворон кому-то жизнь или нет, это ничего не меняет. Птицы за мной охотятся.

— Ага, ага, — сказала Рози, пытаясь делать вид, что не подлаживается под помешанного. — Птицы за тобой охотятся.

— Да.

— И охотятся они за тобой, потому что…

— Э-э-э…

— Должна же быть какая-то причина. Не можешь же ты утверждать, что великое множество птиц ни с того ни с сего, без всякой причины решило считать тебя огромным червяком?

— По моему, ты мне не веришь, — с чувством сказал Паук.

— Ты всегда был очень честным, Чарли. То есть я всегда тебе доверяла. Когда ты мне что-то говоришь, я изо всех сил стараюсь тебе поверить. Очень стараюсь. К тому же я тебя люблю. Поэтому предоставь мне решать, верю я тебе или нет.

Паук задумался, потом взял ее за руку и нежно сжал пальцы.

— Наверное, мне нужно кое-что тебе показать.

Он повел ее в коридор и уже через десяток шагов они остановились перед дверью в чулан Толстого Чарли.

— Там есть кое-что. Боюсь, оно объяснит лучше, чем смог бы я сам.

— Ты супермен и хранишь там свой костюм? — улыбнулась Рози.

— Нет.

— Что-то извращенное? Ты надеваешь комбинацию, красишься и зовешь себя именем Дора?

— Нет.

— Это, случаем, не… Не модель железной дороги?