Американские боги

— Спрячься где-нибудь на некоторое время, — в тон ему добавил Чернобог. — А потом, когда все кончится, вернешься ко мне, и на этом для тебя тоже все кончится.

Тень спросил:

— А куда мы везем тело?

— В Вирджинию. Там дерево, — ответил Нанси.

— Мировое древо, — с мрачной улыбкой подхватил Чернобог. — В моей стране тоже такое есть. Но только наше растет под этим миром, а не над ним.

— Мы положим его у подножия дерева, — сказал Нанси. — Там и оставим. Отпустим тебя восвояси. Поедем на юг. Там будет битва. Многие умрут. И мир переменится, самую малость.

— Вы не хотите, чтобы я принял участие в битве? Я, между прочим, парень крепкий. И драться тоже умею.

Нанси повернул к Тени голову и улыбнулся — первая настоящая улыбка, которую Тень видел на его лице с того самого времени, как они выкрали его из Ламберской окружной тюрьмы.

— Основная часть этой битвы происходить будет в таком месте, в которое ни дороги нет, ни дотронуться до него невозможно.

— В сердцах и умах людей, — сказал Чернобог. — Как на большом веретене.

— На чем?

— На карусели, — пояснил Нанси.

— А, понятно, — кивнул Тень. — За сценой, значит. Как в той пустыне, где кости.

Нанси поднял голову.

— Всякий раз, как мне начинает казаться, что мозгов у тебя не хватит даже на то, чтобы пугалом в огороде работать, ты меня удивляешь. Ну да, именно там настоящая битва и произойдет. А все остальное — только шумовые и световые эффекты. Гром и молния.

— Расскажите мне про бдение, — сказал Тень.

— Кто-то должен остаться с телом. Такова традиция. Мы кого-нибудь найдем.

— Он хотел, чтобы это сделал я.

— Нет, — сказал Чернобог. — Ты просто умрешь там, и все. Скверная, скверная, скверная идея.

— Да? Умру? Просто от того, что буду сидеть рядом с телом?

— Вот у меня похороны будут совсем другие, — сказал мистер Нанси. — В смысле, когда я умру. Им только и нужно будет, что посадить меня в каком-нибудь теплом и влажном месте. А когда по моей могиле будут проходить хорошенькие женщины, я буду хватать их за щиколотки, как в том кино.

— Не видел я такого кино, — проворчал Чернобог.

— Да видел наверняка. В самом конце. Кино про школу. Где все детишки идут на выпускной вечер.

Тень сказал:

— Фильм называется «Кэрри», мистер Чернобог. Ладно, а теперь пусть кто-нибудь из вас по-настоящему расскажет мне про бдение.

Нанси сказал:

— Давай ты рассказывай. Я за рулем.

— Не слышал даже о такой картине. «Кэрри». Сам рассказывай.

Нанси сказал:

— Тот человек, который исполняет бдение, — его привязывают к дереву. Так же, как когда-то самого Среду. И он висит там девять дней и ночей. Без еды и питья. В полном одиночестве. Потом его с дерева срезают, и если он жив… ну, в общем, такое тоже бывает. После этого можно считать, что Среда получил свое бдение.

Чернобог сказал:

— Может, Альвис пришлет кого-нибудь из своего народа. Гном такое способен выдержать.

— Я сам это сделаю, — сказал Тень.

— Нет, — сказал мистер Нанси.

— Да, — сказал Тень.

Оба старика замолчали. Потом Нанси сказал:

— Зачем?

— Потому что именно такие вещи и должен делать человек, если он жив, — ответил Тень.

— С ума спятил! — всплеснул руками Чернобог.

— Может, оно и так. Но бдение по Среде держать буду я.

Когда они в очередной раз остановились, чтобы заправиться, Чернобог сказал, что его мутит и он поедет впереди. Тень без лишних возражений перебрался в салон автобуса. Тут можно было вытянуться и немного поспать.

Дальше ехали в полном молчании. Тень лежал и думал: ну вот, я принял решение. Сделал что-то большое и странное.

— Послушай, Чернобог, — прервал молчание мистер Нанси. — Ты обратил внимание на этого техногенного парнишку, там, в мотеле? Вид у него был не слишком счастливый. Он с чем-то таким взялся трахаться, что в конечном счете трахнуло его самого. Вот в том-то и беда со всей этой молодежью — пока сами себе шею не сломают, им кажется, будто они все на свете знают, и ничему ты их не научишь.

— Туда им и дорога, — буркнул Чернобог.

Тень лежал на задних сиденьях, растянувшись во весь рост. Было такое чувство, будто в нем одновременно сосуществуют два разных человека, или даже больше, чем два. Одна его часть тихо радовалась: ну вот, наконец-то он сделал хоть что-то стоящее. Он сделал шаг. Если бы он не хотел жить, тогда и говорить было бы не о чем, но жить он хотел, и в этом была вся разница. Он надеялся, что переживет испытание, но при этом и умереть тоже хотел, так, словно сама эта смерть и была условием конечного выживания. И в какой-то момент ему вдруг показалось, что вся эта затея — вообще очень смешная штука, самая смешная, какую он вообще встречал в своей жизни: интересно, подумал он, а Лора бы оценила ее по достоинству? Или нет?

Но была в нем еще и некая другая составляющая — и может быть, это был человек по имени Майк Айнсель, подумал он, выпавший из бытия путем нажатия одной-единственной кнопки в Лейксайдском полицейском участке — который по-прежнему пытался все просчитать, увидеть всю картину целиком.

— Спрятавшиеся индейцы, — сказал он вслух.

— Че-го?! — раздраженно рявкнул с переднего сиденья Чернобог.