Американские дети играют с удовольствием, французские – по правилам, а русские – до победы. Лучшее из систем воспитания разных стран

4. Важный мотив «быть кому-то нужным» реализуется, если ребенок за кем-то ухаживает, заботится – это могут быть другие члены семьи – младшие братья и сестры, бабушка или дедушка, это может быть питомец, от черепахи до собаки.

5. Иногда, чтобы ребенок «ожил», нужно сходить в гости к друзьям, у которых есть дети, сверстники вашему сыну или дочери. Играя, дети заражаются друг от друга живыми эмоциями. А совместная игра – источник совместной радости.

2. Национальные образы счастья у американцев, русских и французов

Репертуар матриц счастья: между триллером и анекдотом

Поговорим о том, какого счастья желают своим детям родители разных стран. Вы узнаете, как страхи и фантазии по-разному форматируют матрицу счастья. Мы обсудим типичные анекдоты про детей, Вовочку, Тото и Джо, которые рассказывают в России, Франции и США. В конце вы найдете рекомендации, как подготовить ребенка к счастливой жизни.

Дети до шести лет мыслят образами, и счастье в их воображении всегда конкретно. Есть такой старинный психологический эксперимент. Взрослых испытуемых просят вспомнить самое первое осознанное впечатление детства. (Чего только они не вспоминают: первую еду, каких-то зверей, молодых родителей, себя в коляске, даже себя в животике у мамы. Ну, дальше только жизнь сперматозоида и яйцеклетки до роковой встречи. Вспомните и вы свое первое впечатление.) А затем испытуемых просят ответить на вопрос, каким по модальности было это воспоминание – положительным или отрицательным?

В целом по выборке получается 50 на 50. У половины людей отсчет памяти начинается с неприятных образов. У другой половины – с яркого, удивительного воспоминания. Такой расклад указывает на то, что коллективные воспоминания сбалансированы по знаку. На всякого оптимиста найдется свой пессимист.

Но другая причина «поляризации» оценок в том, что и персональные воспоминания амбивалентны. Мне, например, вспомнилось, как я сидела на пороге дома и гладила прискакавшую откуда ни возьмись лягушку. Такой она мне показалась удивительной, маленькой, круглой и холодной, как камешек, но мягкой на ощупь. И тут выскочила, тоже откуда ни возьмись, мама и стала громко кричать, махать руками, как будто я в опасности. Так и осталось в памяти – радость и ужас в одном эпизоде, выплывшем откуда-то из безмятежной детской памяти.

Для любого человека и социума важны одинаково положительные и отрицательные воспоминания. Воспоминания амбивалентны. Они таят в себе фантастические желания и гипертрофированные страхи. Но в процессе воспитания усиливается та или иная сторона психики.

Культуры воспитания делятся на те, в которых детей пугают, в воспитательных целях конечно, и те, в которых вдохновляют, поощряют.

В российской традиции – пугать детей, потому что вопросы выживания мы ставим во главу угла. Для нормальной адаптации в обществе важно не сделать что-то предосудительное, опасное, бесполезное. Так в памяти ребенка и остается отрицательная программа: «Главное – не сделать!»

В американской традиции – заражать, вдохновлять ребенка, поощрять к достижению мечты, цели. Главное – сделать!

Французы совладают с амбивалентностью эмоций, балансируя между двух полюсов. Балансирование – это их способ принятия решения. Главное – сохранить баланс, двигаясь к главной цели, не растерять способность жить и любить.

Русский и американский родители с точки зрения француза – грустный и веселый клоуны, трагик и комик, оба впадают в преувеличение.