Американские дети играют с удовольствием, французские – по правилам, а русские – до победы. Лучшее из систем воспитания разных стран

Французский ответ: «Главный – тот, кто слабее». Самый слабый в семье – ребенок. Детоцентристская культура семьи ставит именно детей в эпицентр родительских забот и чаяний. Но если в семье несколько детей? Тогда самым слабым будет младший из всех. Иногда самым слабым может быть и отец, например, когда он вернулся с работы, или мама, если у нее болит голова. Слабый – это тот, о ком заботятся или кому помогают все. Французы склонны переопределять приоритеты, менять решения на ходу. Быть слабым – это не привилегия, которая дается по факту рождения, а статус, иногда только ситуативный.

Обсуждать семейные дела могут даже дети. Во всяком случае у них есть право голоса. Родители не будут просто засовывать детей в машину, не объяснив, зачем.

С точки зрения российских родителей, французские дети слишком много рассуждают, умничают, вместо того чтобы следовать родительским указаниям. С точки зрения французских родителей, русские дети зажаты, боятся высказывать свое мнение.

«Когда ребенок молчит, трудно понять, на что я могу рассчитывать? Хочет ли ребенок идти со мной в магазин, или предпочтет оставаться дома», – скажет вам типичная французская мама.

Французскому родителю вовсе не улыбается оказаться с истерящим ребенком в эпицентре внимания в супермаркете. Он предпочтет настроить малыша на поход и поговорить с ним перед тем, как отправиться за покупками.

Русский ответ: «Главный – тот, кто сильней». Традиционно самым сильным считается отец. В случае непослушания домочадцев он может применить физическую силу или другие санкции. Но авторитетом обладает и мать, которая в отсутствие отца занимает его место и берет на себя его обязанности. У нас психологическая сила приписывается тому, кто может настаивать на своем решении.

Право принимать решения принадлежит старшим членам семьи – родителям. Все остальные наделены только обязанностями, главная из которых – слушаться старших при любых обстоятельствах. Отступить от первоначального решения означает проявить слабость характера, а не гибкость или дипломатичность.

Мы злимся, когда дети не слушаются нас. А если у такого непослушания есть посторонние свидетели, мы испытываем чувство стыда за унижение. Такова отечественная норма.

В российской семье отношение к мальчикам двойственное. Матери и бабушки потакают им. А отцы проявляют особую строгость. И те и другие действуют из лучших побуждений. Типичное оправдание отца: «Я готовлю его к трудной, суровой жизни!», «Он – будущий воин и должен приучаться к строгой дисциплине!». Рассуждение женщин: «К нему и так слишком строг отец, кто-то должен его пожалеть». От девочек ждут ангельского терпения, кротости и послушания.

Поскольку в России семья переживает трансформации, роли в семье смешиваются и формируются по законам дополнительности. Так, если семья неполная, мальчик может вырасти инфантильным из-за материнской гиперопеки, а девочка психологически сильной, заняв психологическое место отца.

Американский вариант: «Главный – тот, кому это больше нужно». Для американской семейной традиции важна ценность равенства. Поэтому от каждого члена семьи в принципе ожидается одинаковая, соразмерная способностям, ответственность.

Во французской семье оба родителя довольно много времени проводят в кругу семьи, оба вовлечены в воспитание детей. Во французской семье очень много говорят друг с другом. Это первое, что удивляет «свежего» русского, привыкшего к тому, что дома или молчат, или кричат.

Французы тоже реагируют на наши отношения в семье:

– Почему вы все время кричите? Вы говорите громче, чем нужно для того, чтобы вас услышали.

– Чтобы ребенок не возражал и сразу стал исполнять то, что от него требуется, ему нужно сказать громко и четко.

– Громко и четко дают команды собакам. А от детей обычно ждут ответа. Как я узнаю, что ребенок меня понял, если он ничего не спросил в ответ? – удивилась моя французская подруга. Видимо, она тоже критично отнеслась к опыту русских семей.