Американские дикари

— Дорога от капитолия до Алабамы занимает двенадцать с половиной часов.

Откуда, черт возьми, он знал такие вещи?

— Вот почему есть билеты, купленные на их имена в самое подходящее время. Они ненастоящие, но я сомневаюсь, что кто-нибудь будет достаточно усерден, чтобы проверить.

Стоя в дверном проеме, он подошел ко мне и откинул мои волосы назад, обхватив ладонью мою щеку.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался?

— Чтобы ты мог читать больше комиксов? Нет. Я думаю, тебе нужно немного поработать. А теперь иди и сделай нас богаче.

Закатив глаза, он поцеловал меня в лоб, прежде чем направился к двери.

— Я вернусь в пять, приготовь мне ужин.

Стиснув зубы, я сделала глубокий вдох, пристально глядя на него.

— Конечно, дорогой. Хотя нет никакой гарантии, что ты его переживешь.

Он хихикнул, закрывая за собой дверь. Услышав тихий всхлип, я повернулась к Итану, который медленно просыпался в своей колвбели у нашей кровати. Иногда он лежал так тихо, что я поймала себя на необходимости проверить его дыхание, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Потянувшись к его колыбели, я притянула его к себе и поцеловала в макушку.

— Мамочка будет подставлять террористов, хочешь посмотреть? — Он заскулил и замахал руками, прежде чем заплакать.

— Еда в первую очередь, а потом террористы. Ладно, — пробормотала я, направляясь на кухню.

Эвелин была там, помешивала в кастрюле что-то с говядиной, и как только она заметила Итана, она бросила кастрюлю.

— Тебе нужно, чтобы я помогла тебе?

Она потянулась к нему, но я не отдала.

— Нет, я справлюсь.

Она посмотрела на меня, когда я полезла в холодильник за его бутылкой.

— Что? — Спросила я ее, снимая крышку одной рукой, прежде чем поместить ее в подогреватель для бутылочек.

Она с улыбкой пожала плечами.

— Ничего.

— Мне не нравится, когда от меня отмахиваются, Эвелин.

— О, пожалуйста, ты не страшная с этим маленьким милашкой у тебя на бедре. — Она скорчила ему рожицу, но он этого не потерпел. Так же, как и Лиам, он имел тенденцию становиться сварливым, когда был голоден. — В любом случае, я думала, ты занята, меняешь ход истории, нивелируешь правительственные институты и все такое.

— Я работающая мать, что уж тут поделаешь? — Пробормотала я, потянувшись за его бутылкой. Она наблюдала за мной с широкой ухмылкой, когда я пыталась проверить температуру молока внутренней стороной запястья, но я не могла, когда Итан сидел у меня на бедре.

Мне показалось, что она бросает мне вызов и просто ждет, когда я отдам его. Но вместо этого я подняла голову и позволила нескольким каплям упасть на мой язык. Итан ударил меня по лицу, как будто хотел отругать, но я должна была проверить. Сунув бутылку ему в рот, я улыбнулась, когда он расслабился и откинулся назад.

— И подумать только, ты однажды сказала мне, что не знаешь, как быть матерь, — сказала Эвелин с усмешкой, возвращаясь к помешиванию мяса в своем волшебном горшочке, как ведьма над котлом.

— Я все еще не понимаю. Я просто беру страницу из книги Лиама и по ходу дела придумываю правила.

— Правда, какие правила?

— Личное правило Мел номер один: всегда корми Итана, когда он голоден, или расплачивайся за неприятные последствия, — ответила я, прислонившись к раковине.

— Хорошее правило. — Она рассмеялась. — Ты так сильно выросла, Мел, что, по сути, стала другим человеком.

— Звучит не очень хорошо. Мне нравилось, кем я была.

Остановившись, она повернулась ко мне, все еще держа деревянную ложку в руке.

— Тебе нравилось одиночество? Горький гнев…

— Осторожно, Эвелин, я не так уж сильно изменилась, и весит ли на мне ребенок или нет, я все еще могу причинить вред.

— Приятно это знать. Теперь докажи это и убей Оливию, — сказала она прямо, с непривычной суровостью.

Переместив Итана, я встала прямее.

— Эвелин, я не отчитываюсь перед тобой. Мне не нужно объяснять, почему я что-то делаю или почему я этого не делаю. Мы с Лиамом управляем этой семьей.

— Я понимаю это, и, честно говоря, мне более чем понравилось, что мой муж вернулся к нормальной жизни. Мы смогли сделать все, о чем я всегда мечтала, но не могла раньше.

Снова появилось это слово — нормальная. Когда люди узнают, что такого понятия, как «нормальный», не существует?

— Но с учетом сказанного, — ее челюсть сжалась. — Существует неписаный закон, кодекс, по которому мы все живем. Это помогло нашей семье оставаться такой сильной, какая она есть, потому что мы никогда не делаем исключений. Если ты выступишь против нас, тебя уберут. Когда ты предашь нас и подвергнешь опасности наши жизни, ты умрешь. Я хочу, чтобы она умерла, а не сидела в подвале, выбирая платья «Нейман Маркус» для мероприятий. Я хочу, чтобы мой сын был свободен от какой-либо привязанности к ней, и я чертовски уверена, что не хочу, чтобы ее грязное тело было похоронено на нашем семейном кладбище. Она не хотела быть частью этой семьи, так что пусть она гниет в гребаном переулке, мне все равно.