Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX-XX столетий. Книга VII

Гаскинс был казнён на электрическом стуле в новой, построенной только в 1988 г. тюрьме под названием «Учреждение по коррекции поведения Броад-ривер» («Broad river correctional institution»). Приговор был приведён в исполнение в 01:10 6 сентября 1991 г., почти через 9 лет со дня убийства Рудольфа Тайнера. Надо сказать, что в то время у смертников в Южной Каролине не существовало выбора способа казни — такая возможность у них появилась только после особого постановления Генеральной Ассамблеи штата от 8 июня 1995 г., когда в качестве альтернативы «горячему стулу» была признана допустимой смерть посредством внутривенной инъекции. Первый человек, отдавший предпочтение смерти от лекарственных препаратов, умер 18 августа 1995 г. В последующие 8 лет были проведены 22 казни с использованием инъекции. Последняя казнь на электрическом стуле произошла в Южной Каролине 4 октября 1996 г. — с того времени все смертники в качестве способа собственного умерщвления выбирают внутривенную инъекцию.

Впрочем, это всего лишь статистика. Вернёмся к судьбе героя настоящего повествования.

Фотография слева: август 1991 г. — за месяц до казни Дональд Гаскинс сфотографировался с месячной внучкой Джули Энн на руках. Фотография в центре: Гаскинс со своей старшей дочерью Шейлой во время последнего свидания 3 сентября 1991 г. Это последний прижизненный снимок Гаскинса. Легко заметить, что за время пребывания в камере смертников он сильно набрал вес (примерно 10 кг) — так сказалось отсутствие подвижности и физической нагрузки. Фотография справа: Гаскинс во время одной из встреч с криминальным репортёром и писателем Эрлом Вильтоном. Через полтора года после казни Гаскинса тот издаст книгу «Final truth», посвящённую жизни и преступлениям Дональда.

После констатации смерти тело Гаскинса было кремировано, а прах — передан его дочери Шейле. У Дональда имелись кое-какие пожелания насчёт места собственного захоронения, но дочка пренебрегла папашиными заветами и 7 сентября 1991 г. развеяла прах в одном из болот Южной Каролины — там, где Гаскинс имел обыкновение прятать тела убитых им людей. Шейла откровенно объяснила мотивацию своего поступка — ей бы не хотелось, чтобы могила отца превратилась в место паломничества таких же ублюдков, каким при жизни был он сам.

Гаскинс исчез и, пожалуй, не осталось ни одного человека, кто бы смог вспомнить об этом чудовище добрым словом. Его оружие — нож, кинжал, пистолет и ружьё — были переданы в музей SLED'а, где ныне экспонируются.

Дочь Шейла уже после казни папаши дала несколько в высшей степени интересных интервью, отчасти дезавуировавших некоторые утверждения Дональда Гаскинса. В частности, дочь оспорила папашины россказни о тяжёлом детстве, безотцовщине и отсутствии внимания со стороны матери. Напротив, по утверждениям Шейлы, её отец имел совершенно нормальное детство, он был окружён материнской любовью и заботой и ни в чём не испытывал недостатка. Его нежелание учиться в школе и проблемы с законом в детско-юношеском возрасте проистекали из присущих персонально ему социопатических качеств, но отнюдь не являлись следствием дурного воспитания или безнадзорности. Хотя содержание в Ремесленной школе было далеко не сахар — как и положено для всякого исправительного учреждения такого типа — рассказы Гаскинса о нравах тамошних воспитанников тоже содержат много вымысла. Шейла утверждала, что отец, повествуя о тяготах своих детства и юношества, многое преувеличивал и откровенно выдумывал, стремясь представить себя жертвой несправедливой социальной системы, в то время, как на самом он просто был психопатом и эгоистом, не признающим и не уважающим права других людей, пренебрегающим общественными нормами и считающим, что прихоти его собственного «я» оправдывают любые поступки. Страшная, прямо-таки, убийственная характеристика.

Нож и кинжал Дональда Гаскинса, изъятые у него при аресте и приобщённые к следственным материалам в качестве вещественных доказательств. Гаскинс признавался, что и тем, и другим убивал людей. После казни Гаскинса некоторые его вещи и орудия преступлений были переданы в музей SLED'а, специального следственного подразделения Министерства юстиции Южной Каролины, созданного в 1947 г. особым постановлением Губернатора штата Бэлла Тиммермана.