Американский брат

Часть своих активов Туров держал в МРКБ. Перед тем, как стало известно о проблемах в банке, Борис Иванович был поставлен в известность о будущем банкротстве и получил деньги, что ему причитались, основную сумму и весьма значительный процент, – все без обмана. Львов хорошо понимал, что ссориться с этим человеком, – опасно, поэтому играл по правилам.

Люди Турова приехали за наличными вечером в четверг. Деньги, сотенными и пятидесяти долларовыми купюрами, запакованные в картонные коробки, доставили в офис Турова и поместили в специальную комнату, где держали наличность. Пятницу и выходные наличные без движения лежал в этой комнате-сейфе. В понедельник их стали считать, к вечеру выяснилось, что не хватает кругленькой суммы. Сам Туров весь день проторчал в здании правительства на Краснопресненской набережной, он не мог разговаривать по телефону.

Во вторник он узнал плохие новости, позвонил Львову, чтобы поставить его в известность, но тот был недоступен. Газеты объявили, что он бежал за границу. Этот слух Львов распускал, чтобы его не искали в России. Он действительно хотел урегулировать конфликт с Борисом Ивановичем, но прятался в укромном месте неподалеку от Москвы и очень боялся себя обнаружить. Кроме того, он сам толком не мог понять, как случилось, что часть денег пропала, а если так, если это правда, кто украл: банковские клерки?

Или кража случилась в офисе Турова, а воры – его сотрудники, которые не просто украли, они по чьему-то заданию, а умышленно подставили Львова, чтобы уничтожить его? Или это работа ФСБ, который стравил двух больших людей, Львова и Турова, словно пауков в банке? Ответа нет и не будет, пока не будет возможность провести хоть какое-то поверхностное расследование, разумеется, не привлекая полиции, своими силами. Но как это сделать, когда Львов якобы скрывается за границей?

В то самое время, когда Туров, потеряв деньги, исходил злобой и жаждал мщения, на его горизонте появился Джон. На этом месте Томас оборвал свой рассказ, отошел к буфетной стойке и купил бутылку минеральной воды, – у него пересохло в горле.

* * *

Вернувшись назад, он налил воду в стакан, вытащил новую сигарету и продолжил.

Легко представить, что происходило с Туровым дальше. Его любимая подруга Лика Перумова, женщина которой он полностью доверяет, рассказала о Джоне и его странной просьбе. По словам Лики, старшего брата Томаса приговорили к реальному сроку за глупую ресторанную драку, отправили в колонию и там закололи заточкой, словно свинью. Борис Иванович, человек опытный и хитрый, умудренный жизненным опытом, отнесся к этой истории с недоверием. Кто стоит за спиной Джона, не хотят ли его скомпрометировать и устроить большие неприятности?

Он позвонил кому надо и попросил провести расследование этой загадочной истории. Через пару дней Туров знал всю или почти всю правду. Джон действует самостоятельно, на свой страх и риск, никакие темные силы за его спиной не стоят. И дурачат вовсе не Бориса Ивановича, а самого Джона. В колонии заколот заточкой некий Ипполитов, рецидивист, проживший в тюрьмах и лагерях половину жизни, а вовсе не гражданин России с эстонским именем Отто Сепп. Туров снял трубку, позвонил одному высокому чиновнику и попросил привезти в Москву тело Ипполитова. Джон хотел получить труп зека под таким-то номером. Что ж, пусть заберет. Может быть, тогда его глаза откроются и парень поймет, что происходит.

Джон слушал молча, не перебивал вопросами и посматривал за окно. На улице ничего интересного не происходило. Из машины, на которой привезли брата, вылез парень в темной куртке и стал прохаживаться по тротуару взад-вперед. Наверное, ему надоело сидеть, хотелось размять ноги. Тем более дождик со снегом кончился, ветер стих и выглянуло солнце.

Джон кивнул на парня, гулявшего по другой стороне:

– Кто это?

– Это люди Биркуса. Они меня сопровождают уже второй месяц. Следят, чтобы никто мне на ногу не наступил. Ну, по правде говоря, в городе за это время я бывал всего три раза. Нужно было вести переговоры на английском, – и желательно без переводчика, – лишние уши не нужны… Ну, поэтому ездил я.

– Ясно, – сказал Джон. – Что теперь думаешь делать?

– Перевернуть эту страницу жизни. Буду жить в свое удовольствие, постараюсь забыть все плохое. Я виноват перед тобой, я был жесток. С самого начала надо было все рассказать. Но за последние пару лет мы как-то отдалились друг от друга. И я не знал, сумеешь ли ты правильно меня понять. И Львов был категорически против. Он говорил: если Джон узнает правду, он не станет тебе помогать. Но главная проблема была в другом: ты человек прямой. Ты не смог бы притворяться перед Луис. Моя жена с ее-то опытом раскусила бы тебя за пять минут. Почувствовала сердцем, что ты врешь. Она из тех женщин, которых нельзя обмануть.

– Но у тебя получалось.