Американский доктор из России, или История успеха

Усталый после долгого перелета, я прогуливался неподалеку от отеля, сторонясь толп и вообще какого-либо скопления людей. Хотя Бомбей культурный центр, и мой отель находился в самом сердце города, толпа на улицах пестрела бедняками в грязных набедренных повязках. Интересно, так ли было здесь, когда Индия входила в состав Британской империи? Тогда Индию называли «жемчужиной короны», и Англия вкладывала большие средства в ее развитие.

Вернувшись в отель, я обнаружил во дворе большой бассейн, плавал и дремал на шезлонге под сенью тента. Целый полк слуг обносил нескольких купающихся фруктами и прохладительными напитками. Я сказал соседу по шезлонгу:

— Как много прислуги в нашем отеле!

— Ничего удивительного — это главная сфера работы в городах. В ней занята четверть работающего населения.

— А остальные?

— 63 процента заняты в сельском хозяйстве, 11 процентов — в промышленности.

— Откуда у вас такие точные сведения?

— Я работаю в Британском посольстве.

Вечером позвонил профессор Бомбейского университета:

— Дорогой профессор Го…

Он силился выговорить мою фамилию, но это ему не удавалось.

— Зовите меня просто Владимир.

— Спасибо. Вы уж извините. Я приеду за вами и повезу в наш Британский клуб. Там будет дан обед в вашу честь.

Клуб этот, построенный во времена британского владычества, был тоже заполнен массой слуг в длинных зеленых сюртуках в обтяжку, с широкими красными поясами и в красных шелковых тюрбанах. Они выглядели как близнецы. И усы у всех были одинаково подстрижены, и улыбались все одинаково широко — вышколенность необычайная. Пока мы шли по залам клуба, мой провожатый рассказывал:

— Это осколок времени нашей доброй старины, остатки прежней роскоши.

В отдельном зале меня ждали пятнадцать солидных докторов. Я сложил по-индийски руки перед лицом и кланялся каждому, кого мне представляли. Они тоже кланялись, сложив ладоши. Почти все они получили образование в.

Англии, вид у них был абсолютно европейский, и говорили все на правильном английском, но с твердым акцентом, типично индийским. И обед тоже оказался типично индийским: таких острых блюд я никогда не ел. Слуги вились вокруг нас, как мухи, мои соседи предлагали:

— Попробуйте вот это…

— Положить вам это?..

— О, это вы непременно должны съесть…

Хотя я люблю острое, но от индийских угощений в горле у меня запершило так, что было трудно говорить, и по щекам потекли слезы. Я кивал головой в ответ на реплики соседей по столу, старался глубже вдохнуть — и плакал, плакал… пока нам не подали крепчайший кофе с какими-то приторными сладостями.

Конгресс начался с религиозного ритуала: мои вчерашние знакомые подходили к высокому бронзовому светильнику, поставленному на отдельном столе, и по очереди благоговейно зажигали коротенькие свечи. Сложив ладоши и поклонившись светильнику, они садились на места. Вообще атмосфера конгресса была необычной, красочной и торжественной. При входе в зал стояли молодые хорошенькие студентки и медсестры в длинных разноцветных сари. Когда объявлялся очередной докладчик, одна из них подходила к нему, приветствуя сложенными ладошками и очаровательно улыбаясь. Надо было ответить ей тем же. Она сопровождала выступавшего на трибуну и обратно, вручала плоскую фарфоровую чашу с яркими цветами и больше не отходила от него, предлагая помощь во всем. У меня тоже была такая «чичероне», студентка медицинского института по имени Индира, с классической индийской формы слегка крючковатым носом и с красной отметинкой на лбу. Я был смущен таким обслуживанием, но в Индии это — традиционная форма вежливости.

В конце второго дня моя «чичероне» Индира подвела меня к столу президиума, и Президент конгресса вручил мне памятную бронзовую доску в большой коробке, обтянутой малиновым бархатом. Много у меня набралось подарков из разных стран, но такого роскошного знака отличия я нигде не получал.

В Удайпур я прилетел поздно вечером. Только я ступил на землю, как меня окружила толпа молодых индусов. Перебивая и отталкивая друг друга, они что-то кричали, по-видимому, предлагая свои услуги. Для моего непривычного глаза они выглядели как-то подозрительно. Когда вывезли на тележке мой чемодан, за него ухватился сразу десяток рук. Но один из тех подозрительных крупнее, сильнее и решительнее остальных оттолкнул их:

— В какую гостиницу?

— Во «Дворец на озере».

— Пойдемте за мной! — и в темноте потащил мой чемодан к такси.

Нащупав в кармане два доллара, я спешил за ним и думал: вот яркий пример эволюционного развития — наиболее крупный и сильный индивидуум захватывает инициативу и за это получает награду. Но и другие не отставали, шли за мной, громко кричали на непонятном языке и, куда более понятно тянули ко мне руки. В страхе за свой бумажник я думал: как все-таки хорошо, что Ирина со мной не поехала.