Американский орёл

Инспектор Сэм Миллер мельком глянул сквозь завесу дождя на труп, распростёршийся возле железной дороги, и освещённый фонарями двух других офицеров полиции Портсмута. Сэм достал собственный фонарик, который осветил гравийную тропу вдоль железнодорожных путей. Металл фонаря холодил ладонь, когда-то сломанный палец начал ныть. Было сыро и холодно, а его, голодного, вызвали, едва он успел сесть за ужин, однако покойники требовали присутствия инспектора полиции, а Сэм являлся единственным инспектором, что имелся у департамента.

Несколько минут назад он припарковал свой «Пакард» рядом с патрульной машиной портсмутской полиции, рядом с ближайшей точкой, откуда была видна железная дорога, на грязной парковке у ресторана «Рыбацкая хижина». В ходе недолгого пути до места преступления, он успел промокнуть под дождём, и измазать ботинки в грязи. Зонтик остался в безопасном и сухом доме. Его ждали двое офицеров полиции, лучи их фонарей перекрещивались, чёрные плащи блестели от воды.

Дорога становилась труднее, и ему приходилось смотреть под ноги и остерегаться древесных корней. Когда он был молод, то восхищался железной дорогой, считал, что это романтично, что она зовёт к приключениям. Поздней ночью в спальне, которую он делил с братом, паровой свисток вызывал у него мысли о местах, которые он мог бы посетить. Но всё это было давным-давно. Нынче же, хоть железные дороги и продолжали работать, пассажирские вагоны были переполнены, в грузовых во множестве ютились бродяги, а ещё были секретные поезда, которые пугали его так же, как и всех остальных.

Рядом с копами на путях была ещё одна фигура, скрюченная под дождём. По бокам от железной дороги трава и кусты были срезаны метров на шесть вплоть до рядов складов и хранилищ. По правую сторону трава перемежалась с болотом и прудом Норт Милл, являвшимся предвестником гавани Портсмута. Дальше по дороге Сэм заметил мерцающие огни лагеря бродяг, похожие на костры разбитой, вечно отступающей армии.

* * *

Тридцатью минутами ранее он валялся на диване, вполуха слушая радио и разговор Сары с Тоби, ему было тепло и комфортно, ноги он сложил на пуфик и… если не дремал, то предавался воспоминаниям. Он не понимал, чем это было вызвано — возможно, начавшейся болью в пальце и спавшей температурой — но он вспоминал футбольное поле старшей школы Портсмута в финале чемпионата штата в тот дождливый день в ноябре. Он был защитником первой линии… пасмурный осенний день десять лет тому назад, ветер, словно острие ножа, несущий солоноватый запах с гавани… деревянные трибуны, забитые соседями и одноклассниками… борьба на грязном поле, боль, лицо в синяках и перевязанный указательный палец правой руки, без сомнений, сломанный, но он не позволит посадить себя на лавку, никак нет, сэр… отставание на три очка против Довера, их длительное противостояние… осознание того, что миловидная чирлидерша Сара Янг смотрит на него с бровки, а ещё там были мама, папа, старший брат Тони, все в первом ряду, то был первый раз, когда Тони и папа пришли на его игру.

Удар, удар, удар… минуты истекают… остаются секунды… он открывается, вспышка света, он крепче сжимает мяч, уходит влево, палец ноет уже совсем невыносимо… уклонение, ещё одно, он сосредоточен на воротах… сильный удар сзади… лицо всё в холодной грязи… перевязанный палец вопит на него… а затем тишина, лишь на мгновение, прежде чем её прерывает свисток и радостные крики.

Он поднимается, тяжело дыша, мяч всё ещё в руке, видит, что табло изменилось, видит, что часовая стрелка передвинулась, затем выстрел… игра окончена. Портсмут выиграл… Портсмут выиграл чемпионат штата.

Хаос… крики… вопли… шлепки по спине… все толкаются… он смотрит на людей, на школу, на игровое поле… стягивает… снимает плотно прилегающий кожаный шлем… мама хлопает в ладоши, её лицо сияет, папа обнимает Тони за плечи, а Тони стоит и ухмыляется… Мама что-то говорит, но он смотрит на отца, отчаянно ждёт, что он что-нибудь скажет, что угодно, пока множество рук хлопают его по спине… руки пытаются вырвать у него мяч… сломанный палец болит.

Затем папа начинает говорить, и Сэм чует запах ирландского виски из его рта.

— Отличная новость, парень, отличная новость! Тони взяли учеником на верфь. Как отец, так и сын… разве не здорово?!

Глаза Сэма наполняются слезами.

— Мы выиграли, — сказал он, презирая себя за унижение в каждом слове. — Мы выиграли.

Отец сжимает плечи Тони.

— Ну, это же просто игра. У нашего Тони есть будущее… настоящее будущее.

Эта победа, самоуверенная ухмылка Тони, бросившего школу, хулигана и охотника, Тони, о котором заботился отец… а не тот, другой сын, футбольный герой, «орлиный скаут», тот, что…

Откуда-то издалека послышалась серия звонков. Кто-то поднялся на ноги. Сэм открыл глаза.

— Это из участка, — сказала Сара. — Нашли труп.

* * *

Тот коп, что повыше, произнёс:

— Прости, что заставили тебя мокнуть, Сэм. Ты же не против?

Его напарник рассмеялся.

Высоким копом был Фрэнк Риэрдон, а тем, кто пониже и моложе, Лео Грэй. Третий человек, что стоял между ними, молчал, скрестив руки, и дрожал.