Американский пирог

— Но вы уверены, что это не сердце?

— Абсолютно уверен. Но я хотел бы подержать ее здесь пару дней для небольшого обследования.

— Сделать артериограмму?

— Если будут показания. — Глаза доктора Старбака слегка сузились. — Быть может, вы хотели бы, чтобы я проконсультировался с неврологом?

— Если есть показания, — отчеканила Фредди глазом не моргнув.

Он захлопнул карточку и вышел в коридор, а мы вернулись в бокс к Минерве.

— Как вам этот мальчик?

— Не нравится он мне, — сказала Фредди.

— Мне тоже, — кивнула я, — у него глаза как бусинки.

— А по-моему, он просто прелесть, — заявила Минерва, — такой красавчик.

Ее положили на кардиологическое отделение. Минерву подключили к кардиомонитору и капельнице, а вот кислородной маски ей не дали. Она все время дремала.

— Ступайте-ка обе домой, — велела она нам, замахав морщинистой рукой, к которой тянулась трубочка, отходящая от пластикового пакета. Я все смотрела, нет ли в этой трубке пузырьков воздуха, которые, попадая в кровь, переносятся прямо в мозг и вызывают мгновенную смерть.

— С ней все в порядке. — Я хлопнула Фредди по руке. — Пошли.

— Нет. Я хочу присутствовать при проведении анализов.

— Лапушка, но этим займутся только завтра, — возразила Минерва.

— К твоему сведению, Минерва, — сказала Фредди, — завтра уже наступило.

— Ну пожалуйста, деточки, идите домой. Отдохните. Я ж никуда не денусь. А то вы тут трещите как сороки, и мне никак не уснуть.

Ее седые волосы вдруг показались мне совсем жиденькими, сквозь них просвечивал череп, чуть прикрытый полупрозрачной кожей. Как она постарела! У меня защипало в глазах, но я решила быть сильной.

Через некоторое время мы ушли. По дороге к выходу я потянула Фредди за рукав ее куртки. Точнее говоря, за рукав красной куртки Джо-Нелл, купленной в секонд-хенде. Моя сестра — большая поклонница распродаж.

— Как думаешь, Минерва поправится? — спросила я.

— Надеюсь, что да. — Она кивнула головой на врачей: — Теперь все в их руках.

— Думаешь, у нее и вправду злокачественные обмороки?

— Как бы не так.

— А что же тогда?

— Не знаю. Быть может, анализы что-то покажут.

Едва встало солнце, она позвонила Джексону Маннингу и стала донимать его бесконечными расспросами, хотя он всего лишь педиатр. Повесив трубку, она повернулась ко мне.

— Он считает, что диагноз ошибочный. Злокачественные обмороки — это какой-то вздор. А о докторе Старбаке он ровным счетом ничего не знает — ни хорошего, ни плохого.

— А что еще?

— Он обещал посмотреть Минервину карточку, когда придет в больницу. Может, что-то и прояснится.

Меня так и подмывало хмыкнуть: «Но он же детский доктор!», но я придержала язык. Разозлившись, она тут же удерет к старине Джексону, а я останусь одна как перст.

И как это ей хватало совести жить в Мексике с одним парнем, а в Таллуле — с другим?! С каждым днем она все больше напоминала мне Джо-Нелл. Нет, кроме шуток, она идет с ним на ужин, а затем возвращается в помятой одежде! Что в такой ситуации остается думать ее сестре?

Только не считайте, что я ее осуждаю. Порой я сама размышляю о любви и браке, но всегда представляю себе лишь детей, а не мужа. Вот бы заполучить готового ребеночка без участия этих монстров! Честно говоря, если в доме находится мужчина, я не могу даже сходить за большое. Да что там мужчина: мне трудно делать свои дела даже при портрете брата Стоуи!

Когда Фредди сбежала в Калифорнию, Джексон все звонил нам и спрашивал, где она. «Понятия не имею», — отвечала я. И в общем-то, так оно и было. Его звонки мне жутко надоели. В конце концов я заявила ему: «Слушай, она уже не вернется. Ступай-ка лучше и найди себе новую подружку». Через несколько лет я прочитала в газете, что он женился на фотомодели. Она специализировалась на рекламе шляп (и, по некоторым сведениям, нижнего белья). Говорили, что она могла бы стать Синди Кроуфорд Мемфиса — точнее, зеленоглазой и золотоволосой версией Синди, — но отказалась от карьеры ради замужества с Джексоном. Кто-то говорил, что она сглупила, но я так не думаю. И ничуть не удивилась ее решению. Такой красавчик, как Джексон, и сам по себе был бы хорошей партией, а он ведь еще и при деньгах. Что ни говори, а богатенькие врачи на улице не валяются!

Окончив медицинский колледж, Джексон переехал в Таллулу и обзавелся практикой. В первый же раз, когда его жена заглянула в закусочную, я поняла, что скандала не миновать. Она подплыла к прилавку и спросила, нет ли у нас мадленок.

— Мадлен? — переспросила я, стараясь быть с ней повежливей. — Нет, не встречала никого с таким именем.

— Да нет же, — произнесла она ледяным тоном, — мадленки! Это такое печенье.

— Таких у нас нет, но зато есть отличные свежие булочки.

— Ну а шотландское песочное печенье? — Она подняла ярко-каштановую бровь, и я тут же поняла, что она не натуральная блондинка.

— Мисс, — сказала я, — наше песочное печенье — американское. Оно вполне рассыпчатое, хотя и не особенно популярно.

— Боже, что за дикое место! — Она захлопала ресницами. — Что ж, попробую в последний раз. Нет ли у вас хотя бы бискотти с фундуком?