Американский принц

Одна рука сжала в кулак мою рубашку на плече, чтобы сильнее прижать меня к стене, а другая расстегнула пуговицы, ремень, все барьеры между моей кожей и его. Я отстранился, чтобы посмотреть на лицо Эша, ожидая увидеть ту же пустую маску, что и днем, но, когда его глаза встретились с моими, я узнал взгляд моего короля.

Я удивленно уставился на него.

— Эш?

— Ты нужен мне, — прорычал он, все еще дергая мой ремень. — Могу я взять тебя?

Моя грудь казалась открытой и незащищенной, полной нежных, непогребенных надежд, подобно мягким зеленым росткам в едва оттаявшей почве.

— Я всегда принадлежал тебе, — пробормотал я, и мне пришлось закрыть глаза, когда произносил это, иначе он увидел бы слишком многое, а я не мог этого вынести.

Я не мог вынести, если он поймет, как я изголодался по нему, как я страдал из-за него каждой клеточкой. Как эти последние семь лет вымотали меня и превратили в жалкую оболочку, скитающуюся по холодному ветру, в то время как он был обогрет и счастлив рядом с Дженни.

Моя гордость не позволяла ему этого увидеть, но было и мое сострадание — я не мог допустить, чтобы он узнал, сколько боли причинил мне из-за Дженни, тело которой едва успело остыть в земле.

Но, как всегда бывает с Эшем, мои желания не имели значения, потому что, когда я снова открыл глаза, то сразу понял, что он все равно все это видит.

Его взгляд переместился с моих глаз на лицо, и он нежно произнес:

— Патрокл…

Я не хотел слышать, что он скажет дальше, да это и не имело значения. Я выбрал такую жизнь, предпочел поставить его будущее выше нашего, и, в некотором смысле, я заслужил всю ту боль, которую испытывал. И я не знал, что послужило причиной его полуночного визита, этой пропитанной дождем смеси секса и отчаяния, но я был слишком взбешен и изголодавшимся, чтобы позволить этому случиться, не насладившись каждым мгновением. Подавшись вперед я поцеловал его так, что он не смог вымолвить ни слова, и мой поцелуй, казалось, вновь разжег то пламя, которое горело в нем, когда он пытался выбить мою дверь.

Нежность исчезла, Эш снова принялся дергать мой ремень и жадно впиваться в мой рот.

— Я не могу ждать, — пробормотал он в мои губы. Нетерпение ясно читалось в его голосе, в его руках, в эрекции, натянувшей переднюю часть брюк. Я умирал от желания узнать, что же произошло в промежутке между его речью и этим моментом, что же привело его в такое состояние.

— Прости, — сказал он, наконец расстегивая мои штаны и сжимая мой член в кулаке так крепко и сильно, что все мысли вылетели из головы. — Раньше я думал, что этот момент… если мы когда-нибудь снова будем вместе… Думал, что он будет другим, более долгим и приятным, но…

— Не извиняйся, — сказал я в ответ, затаив дыхание, все мое тело напряглось, как тетива лука, когда он все сильнее и сильнее прижимал меня к себе. — Пожалуйста, не извиняйся.

— Что ж, я не настолько сильно извиняюсь.

Появилась ямочка на его щеке, и на мгновение я увидел молодого мужчину, стоящего надо мной в лесу и желающего услышать мои мольбы. А в следующий момент я уже летел на обеденный стол, и посуда — опять же от декоратора Морган — с грохотом упала на пол. Мы оба проигнорировали это; Эш склонился надо мной и повернул мою голову, чтобы я мог поцеловать его, а затем почувствовал на своей спине укусы, которые едва ощущались сквозь тонкий хлопок моей рубашки. Мои брюки были спущены до лодыжек, а ноги разведены в стороны.

— Эмбри, — позвал Эш.

— В спальне, — выдохнул я. — Верхний ящик комода.

На поиск у него ушла всего секунда, хотя для меня, обнаженного и наклоненного через стол, эта секунда показалась месяцем, паника и похоть охватили все мое тело. Передумает ли он? Решит ли, что слишком мало времени прошло после смерти Дженни? Войдет ли он в мою спальню королем, а выйдет ли оттуда разбитым?

Мне не стоило беспокоиться. Он вернулся из спальни, как тигр, подкрадывающийся к своей добыче, и, появившись у стола, провел рукой по моей спине, и по его голосу я понял, что он улыбался.

— Ты наконец научился послушанию, Маленький принц?

— Пошел ты.

— У тебя все такой же грязный рот. А я-то думал, мы друзья.

Он запустил руку в мои волосы, чтобы оторвать мою голову от стола.

Мои глаза наполнились слезами; моя кровь забурлила при виде и ощущении той его части, в которой мне так долго отказывали. Эту часть себя он так долго скрывал.

Когда я выгнулся дугой, палец вошел в меня, исследуя небрежно, даже грубо, и я так жаждал этого спустя годы, проведенные в Карпатии. Смазка была холодной, палец — теплым, а голос Эша — сочетанием льда и пламени, когда он прошептал:

— Все так, как я помню. Такой же крепкий и чертовски сильный… — Его рука оставила мои волосы, чтобы схватить меня за задницу, за левое бедро, сжимая и похлопывая по боку, как будто я был породистым жеребцом. — Все тот же ты.

Я чувствовал биение сердца в своем члене. Я чувствовал биение своего сердца повсюду, как будто оно было где-то вне меня и заполняло всю комнату. Конечно, оно было не на месте. Много лет назад я отдал его солдату, стоявшему позади меня.