Американский принц

Теперь нет никакого риска или опасности. Я приветствовал его каждой клеточкой, каждой молекулой и каждым атомом.

Искупление.

— Да, — прошептал я. — Так будет лучше.

Он шлепнул меня. Сильно, и прямо по чертовому лицу.

— Иди к черту, — сказал Эш.

Я откатился на спину, прижав ладонь к саднящей челюсти, сжав вторую руку в кулак. Я был готов наброситься на него, но изменив направления взгляда, я увидел невыплаканные слезы в его глазах. Колчестер, великий герой, невероятно красивый мужчина, которому я отдал свое сердце, — был на грани слез. Из-за меня.

И прежде чем я успел отреагировать, Эш насильно перевернул меня на живот и что-то холодное закапало между моими ягодицами. Перед лицом упала открытая бутылка смазки, а затем я почувствовал, как два жестких и скользких пальца… пронзили меня.

— Так будет лучше, верно? — спросил меня он, вкручивая пальцы, что заставляло меня выгибаться от особой восхитительной боли. Неправильной, но нужной, грязной, но необходимой. — Ответь мне, черт возьми. Вот так всем будет лучше?

— Да, — простонал я, но не понял, откуда появился этот стон. Из моей задницы? Из сердца? Из головы, которая все еще руководила моими действиями, говоря, что нужно делать?

— Неужели? — свирепо спросил Эш, снова вращая пальцами и передвигаясь позади меня. Я услышал звук молнии на его брюках, и от этого металлического мурлыканья мой член из по-большей-части-эррогированного превратился в такой-твердый-что-аж-больно всего за несколько секунд. — Ты действительно в это веришь?

Его пальцы вышли из меня, почти мгновенно их сменила толстая головка члена, проталкиваясь без предупреждения. Я закричал, и он с хлопком закрыл мне рот ладонью.

— Я остановлюсь, — сказал он, — если хочешь. Но тогда ты должен будешь признать, что так не будет лучше. Ты должен будешь признать, что неправ.

Он протолкнул еще на два-три дюйма, и я застонал в его ладонь. Чтоб меня, но это было грубо… и чертовски горячо. Я бы никогда не смог объяснить это Эшу. Даже если бы у меня была тысяча лет, потому что не мог объяснить это даже себе. Конечно, трахаться в тайне никогда не сравнится с тем, чтобы любить его так, как чертовски сильно я этого хотел, конечно же, нет. Но когда с тобой обращаются так грубо и жестоко, быть подчиненным Эшем и его неукротимой волей, его неукротимым членом… ну, это не так уж плохо. Если мой утешительный приз за спасение его будущего будет таким, ну…

Я имею в виду, было сложно жаловаться на это в любой форме, чем просто в абстрактном смысле.

Я облизал внутреннюю часть его ладони — что, на мой взгляд, являлось гораздо более четким согласием, чем слово «да» — и Эш застонал, упершись коленями по обе стороны от меня, толкнувшись до упора. Давление было безумным, чуть похоже будто тебя подстрелили, но и не совсем так, но как только Эш вышел из меня, а затем толкнулся внутрь, я почувствовал это. Неудержимое, свечение, подобное оргазму.

— Черт, — с удивлением пошипел я в его руку.

Эш меня проигнорировал, переместил руку с моего рта на шею, прижал мое лицо к полу, а сам трахал меня так, как хотел, глубокими, пронзительными толчками, снова доминируя, и заставляя меня видеть пятна.

— Кончай, — приказал он. — Я хочу, чтобы ты кончил на этот чертов грязный пол, и после того, как ты это сделаешь, скажи мне, что вот так будет лучше.

Так я и сделал.

Я кончил от того, что меня втрахивали в винил, от того, как извивался и двигал бедрами на твердом полу, пока в меня врезался огромный член, и когда я финишировал, Эш схватил меня за волосы, повернув к себе лицом, а его сперма, вытекала из моей задницы.

— Вот так будет лучше, — сказал ему я.

Вспышка печали, вспышка гнева.

— Тогда пусть так и будет, — сказал он, рывком подняв меня и наклонив над кроватью, жестокие пальцы снова оказались во мне.

— Вот так будет лучше, — сказал я после того, как кончил на свою простынь.

— Вот так будет лучше, — произнес я после того, как он приказал мне вымыть его член, а затем в течение часа заставлял им давиться.

— Вот так будет лучше, — прошептал я, когда оранжевый, как шкурка апельсина рассвет показался в окне, а Эш вышел из моей комнаты.

Так и будет. Так всем будет лучше.

Я сам почти в это поверил.

ГЛАВА 20

Эмбри

Прошлое

Так продолжалось долгое время — три с половиной года, если быть точнее. Три с половиной года тайного траха на периферии войны, поцелуев украдкой, долгих ночей с отслеживанием каждого своего вдоха, пока мы смотрели на холодные звезды. Ему нравилось, что я составляю компанию, когда Эш не мог уснуть — а так было всегда, — мне нравилось засыпать рядом с ним и чувствовать себя в безопасности в его присутствии.