Американский принц

— Знаешь, когда нас с Лютером впервые избрали, я чувствовал то же самое. Казалось, будто все смотрели на меня, а я не знал, куда себя деть. Но потом случилась та неприятность с иранцами, и у меня не осталось другого выбора, кроме как действовать. Прежде чем ты успеваешь осознать, тебя уже заставят верой и правдой служить стране, и ты не сможешь позволить себе такую роскошь, как страх перед сценой.

Я тихо вздыхаю. Дедушка не в курсе всего происходящего, но я люблю его и знаю, что он просто пытается меня успокоить.

— Приятно это слышать, дедушка.

— Я приеду в гости в следующем месяце. Может, резиденцию немного приукрасишь, а? На мой взгляд, вкус у президента Колчестера слегка специфический.

Я улыбаюсь, вспоминая спальню Эша в минималистичном стиле.

Спальню, которая теперь принадлежит и мне тоже.

Мы прощаемся, а я возвращаюсь в резиденцию, останавливаясь у своего кабинета в Восточном крыле, чтобы поздороваться с сотрудниками, которые с недавних пор находятся у меня в подчинении: секретарем по связям с общественностью, моим личным пресс-секретарем и старшим советником. Завтра мы встретимся, чтобы подробнее обсудить выбранную мной кампанию в качестве первой леди — несколько месяцев назад я решила посвятить себя борьбе по предотвращению сексуального насилия, и сейчас от одной мысли об этом мне становится не по себе, — а также поработать над социальной повесткой дня Белого дома на следующий год. После этого я отправляю Бельведеру сообщение, интересуясь, занят ли Эш.

«Просто просматривает кое-какие дела на завтра», — отвечает Бельведер.

Поэтому я иду в кабинет мужа.

Я не в первый раз появляюсь в Овальном кабинете, с тех пор как мы с Эшем начали встречаться, но сегодня у меня ощущение, что здесь что-то изменилось. Впервые вхожу в эту комнату как его жена, как первая леди, и кажется, даже Эш чувствует это, когда поднимает на меня взгляд.

— Маленькая принцесса, — хрипло произносит он, скользя глазами по моему сарафану, облегающему грудь и талию. Бельведер незаметно возвращается к своему столу, закрывая дверь и оставляя нас наедине. Эш разворачивается на стуле и похлопывает ладонью по своему бедру.

— Иди сюда, ангел, — говорит он.

Я смотрю на окна, где снаружи стоит охрана, обращенная лицом к Розовому саду.

— Они не будут подглядывать, — уверяет меня Эш. — А если и сделают это, то увидят лишь, как президент усадил на колени свою новоиспеченную супругу. Сделал небольшой перерыв, чтобы осыпать поцелуями свою жену.

Я опускаюсь к нему на колени, наблюдая за тем, как Эш расправляет подол сарафана.

— И это все, что ты собираешься делать? Осыпать меня поцелуями?

— Далеко не только это, — спокойно говорит мой муж, залезая рукой под ткань, чтобы расстегнуть свой ремень, высвобождая член. Другой рукой он отодвигает в сторону мои стринги, проводит пальцами по киске, убеждаясь, что я достаточно мокрая, а затем подталкивает мои бедра вверх, чтобы погрузиться в меня. Соски тут же твердеют, по всему телу бегут мурашки, и я чувствую, как толстый ствол продвигается все глубже и глубже. Он давит на мои бедра, насаживая на себя, и его член проникает еще глубже. Я вздрагиваю и чувствую, как мои щеки и грудь опаляет жаром. Эш обнимает меня за талию, прижимая к себе.

— У меня был тяжелый день, — спокойно произносит, как будто его ни капли не волнует наш тайный секс перед огромными окнами. — И мне необходимо кончить в тебя. И что ты скажешь, когда я сделаю это?

Я изо всех сил пытаюсь подобрать слова, но воздух покидает легкие от глубоких пронзающих толчков его члена.

— Я скажу… Ах!.. Скажу «спасибо».

— Такой ответ меня не устраивает. — Эш подтверждает свои слова резким толчком вверх, и я едва не вскрикиваю, вовремя подавляя порыв.

Я знаю, чего он хочет.

— Я скажу вам: «Спасибо, господин президент».

— То что надо.

А затем, сохраняя полный контроль, Эш приподнимает меня вверх, удерживая на весу, и наклоняется для поцелуя. Он дергает мои бедра вниз, кончая в меня, наполняя своим семенем, а затем снимает с себя и заставляет встать на ноги.

Эш словно просто удовлетворил физическую потребность, типа выпил воды и размял затекшую шею, а потом снова вернулся к своим делам. И действительно, пока я разглаживаю ткань сарафана, он поворачивается к столу и берет газету, которую читал до моего прихода.

— Спасибо, господин президент, — говорю я, чувствуя неловкость и пылающий жар между ног от мысли, что меня вот так просто использовали.

Мысль об этом невыносимо возбуждает, и одновременно усиливает чувство одиночества, которое я испытывала весь день. Так вот какой будет наша семейная жизнь?

— Спасибо, миссис Колчестер, — отвечает он. — Увидимся ровно в семь.

— Да, сэр. — Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь, когда слышу его слова.

— Встретишь меня обнаженной, стоя на коленях, руки за спиной. Бедра раздвинуты, чтобы я видел твою киску. Я ожидаю, что она будет мокрой.

— Да, сэр.

— И еще, миссис Колчестер. — Я поднимаю глаза и вижу намек на улыбку на его строгом лице. — Твой визит стал лучшей частью этого дня.

Я краснею от счастья и ухожу, давая мужу возможность поработать.

* * *