Американский психопат

Invisible Touch (Atlantic; 1986) — это, бесспорно, шедевр Genesis. Альбом представляет собой эпическую медитацию на тему неосязаемого и в то же время придает новый смысл, глубину и выразительность трем предыдущим дискам. Слова действительно берут за душу, а красивая музыка завораживает. В каждой песне есть что-то свое: это и размышления о неуловимом и о пустоте, что разделяет людей («Invisible Touch»), и возражение против диктаторского контроля над личностью, будь то ревнивый любовник или правительство («Land of Confusion»), и просто бессмысленные, но красивые описания («Tonight, Tonight, Tonight»). И все это вместе — один из лучших альбомов за последние десять лет. Этот шедевр был создан благодаря не только блистательному ансамблю из трех выдающихся музыкантов (Бэнкс, Коллинз и Резерфорд), но и Хью Пэджхему, добившемуся по-настоящему современного звука поразительной чистоты и сочности, так что слышны все оттенки каждого инструмента.

Теперь что касается текстов. Они сделаны на высоком профессиональном уровне и очень качественно. Возьмем слова к песне «Land of Confusion», где рассматривается проблема авторитарной власти. Песня сделана в стиле черного блюза, который гораздо тоскливее и «чернее», чем все, что делали Принц, Майкл Джексон или любой другой черный певец из современных. Хотя в целом альбом танцевальный, он исполнен такого накала страстей, с которым не сравнится даже хваленый Брюс Спрингстин. В качестве эксперта по несчастной любви Коллинз дает Спрингстену сто очков вперед, достигая новых высот эмоциональной искренности в «In Too Deep», которая в то же время показывает Коллинза с необычной стороны — как шутника и клоуна. Пожалуй, это самая проникновенная песня восьмидесятых о моногамии и супружеской верности. «Anything She Does» (которая перекликается с «Centerfold» группы J.Geils Band, но более живая и энергичная) — первая на второй стороне, а дальше следует «Domino» в двух частях — несомненно, лучшая песня на альбоме. Часть первая, «In the Heat of the Night», пронизана яркими, резкими образами отчаяния и контрастирует со второй частью, «The Last Domino», исполненной надежды. Эта песня всегда поднимает мне настроение. Таких позитивных, жизнеутверждающих текстов в рок-музыке очень немного.

Сольные проекты Фила Коллинза, на мой взгляд, более коммерческие и поэтому более элитарные, особенно его альбом No Jacket Required и песни типа «In the Air Tonight», «Against All Odds» (хотя эта песня несколько потерялась на фоне великолепного фильма, для которого и была написана), «Take Me Home», «Sussudio» (величайшая песня; моя самая любимая) и перепев «You Can't Hurry Love», который получился значительно лучше оригинала Supremes, и это не только мое мнение. И все же мне кажется, что Фил Коллинз лучше работает в группе, чем как сольный артист — я подчеркиваю, не исполнитель, а именно артист. На самом деле, определение «артист» подходит ко всем троим музыкантам группы, потому что Genesis по-прежнему — самая лучшая, самая яркая английская группа восьмидесятых.

ОБЕД

Мы с Кристофером Армстронгом сидим в «DuPlex», новом ресторане Тони Макмануса в Трибеке. Кристофер тоже работает в P&P. Мы вместе учились в Эксетере, а потом он поступил в университет Пенсильвании и Вартона, а еще через некоторое время переехал в Манхэттен. Как ни странно, но нам не удалось зарезервировать столик в «Subjects», и Армстронг предложил пообедать здесь. На нем — четырехпуговичный двубортный пиджак в мелкую полоску, хлопчатобумажная рубашка от Christian Dior с отложным воротничком и широкий шелковый галстук с узором пейсли от Givenchy Gentleman. Его кожаный ежедневник и кожаная папка (и то, и другое от Bottega Veneta) — лежат на свободном стуле у нашего столика. Столик хороший, прямо у окна. На мне костюм из чесаной шерсти в мелкий узор «штрихи мела» от DeRigueur (дизайн — Schoeneman), хлопчатобумажная рубашка от Bill Blass, шелковый галстук от Savoy и хлопчатобумажный носовой платок от Ashear Bros. Из динамиков тихонько доносится мелодия из «Отверженных». Подружка Армстронга — Джоди Стаффорд, которая раньше встречалась с Тодом Хэмлином, и это самое обстоятельство, а также телеэкраны, подвешенные под потолком, на которых крутится закольцованная видеозапись того, как повара работают на кухне, — будит во мне безымянный страх. Армстронг только вернулся с отдыха на островах, и у него очень темный, ровный загар, но у меня точно такой же.

— Ну и как там, на Багамах? — интересуюсь я, когда мы сделали заказ. — Ты ведь только вернулся, да?