Американский психопат

…все еще в Трибеке, убегая в сторону Уолл-стрит, держась подальше от самых ярких уличных фонарей, он замечает, что оказался в престижном квартале. Он проносится мимо ряда «порше», дергая дверцу за дверцей, активизируя сигнализацию за сигнализацией, ему хотелось бы угнать черный полноприводной «рейнджровер» с корпусом из самолетного алюминия, закрытым стальным шасси и восьмицилиндровым инжекторным двигателем, но такого он не находит и огорчается, к тому же он отравлен своим замешательством и самим городом, дождь сыплет с ледяного неба, но на земле все еще тепло, в проемах между небоскребами в Бэттери-парке, на Уолл-стрит, вообще везде поднимаются туманы, очертания зданий размыты, он спрыгивает на набережную, кувыркается на ней, потом бежит как сумасшедший изо всех сил, мозг стиснут физическим напряжением чистого, абсолютного ужаса, мечется, теперь ему кажется, что по пустынному хайвею его преследует машина, но ночь приняла его, откуда-то слышится звук нового выстрела, который он, в общем-то, не замечает, поскольку мозг Патрика работает беспорядочно, он забывает о конечной цели, покуда перед ним, как мираж, не появляется здание, где расположен его офис, Pierce &Pierce, окна, этаж за этажом, гаснут, словно темнота поглощает их, пробежав еще сто-двести метров, он взлетает по лестнице, вниз, куда? Впервые его чувства переклинены страхом и смятением, помраченный, он влетает в фойе, как ему кажется, его здания, но нет, что-то не так, что? ты переехал (сам переезд был кошмарным, хотя новый офис Патрика лучше, а примыкающие к фойе магазины Barney’s и Godiva снимают напряжение), он спутал здания, но все еще стоит у лифта…

…двери, обе закрыты, когда он замечает огромную картину Джулиана Шнабеля в фойе и до него доходит, что это, блядь, не то здание, он вихрем разворачивается и летит к вращающейся двери, но ночной сторож, и прежде пытавшийся привлечь внимание Патрика, машет ему рукой, когда тот уже готов выскочить из фойе: «Полуночничаете, мистер Смит? Вы забыли расписаться», – и расстроенный Патрик стреляет в него, крутится в стеклянной двери раз-другой, она снова выносит его в фойе, пуля попадает сторожу в горло, отбрасывая его назад, фонтан крови на мгновение повисает в воздухе, орошает его искаженное, перекошенное лицо, и чернокожий уборщик, наблюдавший, как только что заметил Патрик, все происходящее из угла фойе, со шваброй в руках, с ведром у ног, поднимает руки. Патрик стреляет ему прямо между глаз, кровь заливает лицо, из затылка в воздух бьет фонтан крови, пуля, пройдя насквозь, ударяет о мрамор, сила выстрела швыряет его о стену, Патрик выскакивает на улицу, навстречу огням нового офисного здания, куда он входит…

…кивая Гасу, нашему ночному сторожу, расписываясь, направляясь к лифту, выше, в темноту своего этажа, спокойствие восстановлено, обезопасившись в анонимности нового офиса, нашарив дрожащими руками телефонную трубку, устало пролистывая записную книжку Rolodex, натыкаясь взглядом на номер Гарольда Карниса, тяжело дыша, я медленно набираю семь цифр, решив признаться в своем безумии, но Гарольд отсутствует, бизнес, Лондон, я оставляю сообщение, рассказывая обо всем, ничего не утаивая, тридцать, сорок, сотня убийств, и, пока я общаюсь с автоответчиком Гарольда, низко над рекой появляется вертолет с поисковыми огнями, за ним прорезают небо молнии, он летит туда, где я только что был, опускается на крышу здания напротив, внизу плотным кольцом полицейские машины и кареты «скорой помощи», группа захвата выскакивает из вертолета, полдюжины вооруженных мужчин только что были на крыше – и вот уже внутри, вспышки сигнальных огней, похоже, повсюду, а я наблюдаю за всем этим с телефоном в руках, скрючившись над своим письменным столом, и всхлипываю, сам не зная почему, в автоответчик Гарольда: «Я оставил ее на стоянке… у пончиковой „Данкин-Донатс“… где-то в центре, – и в конце, минут через десять, вздыхаю: – Ох, я просто больной чувак» – и вешаю трубку, но звоню снова и после нескончаемого гудка, подтверждающего, что мое сообщение записалось, оставляю другое: «Слушай, это опять Бэйтмен, если ты вернешься завтра, я могу появиться вечером у „Да Умберто“, так что, знаешь, смотри во все глаза», – и солнце, пламенеющая планета, постепенно восходит над Манхэттеном, еще один восход, и вот ночь быстро, словно это оптический обман, превращается в день…

Huey Lewis and the News