Американский психопат

– Ты думаешь, что меня возбуждает небезопасный секс? – орет она в ответ.

– Господи, оно того точно не стоит, – бормочу я, стягивая презерватив, так чтобы на кончике осталось полдюйма свободного места (на самом деле немного меньше). – Смотри, Кортни, я сделал, как ты просила, а зачем это нужно? А? Расскажи мне, пожалуйста! – Я снова бью ее, но не так сильно. – Зачем нужны эти полдюйма? Чтобы погасить давление эякуляции?!

– Ну так вот, меня это не возбуждает. – У нее истерика, она хрипит и захлебывается слезами. – Меня скоро повысят. В августе я еду на Барбадос, и мне вовсе не хочется, чтобы все это похерилось из-за саркомы Капоши! – Теперь она кашляет, подавившись слезами. – О господи, мне так хочется носить бикини, – воет она. – Я на днях купила бикини в Bergdorf’s, от Norma Kamali…

Я приподнимаю ее голову и заставляю посмотреть на то, как надет презерватив:

– Видишь? Теперь ты довольна? Довольна, тупая ты сука? Скажи, ты довольна, тупая сука?

Она даже не смотрит на мой член.

– Господи, ну кончай уже быстрее, – стонет она и падает на кровать.

Я грубо вставляю ей и все-таки достигаю оргазма, но он такой слабый, что его вроде как и нет, а мой разочарованный стон (разочарование было сильным, но вполне предсказуемым) Кортни принимает за экстатический вопль и моментально заводится; она лежит подо мной и сопит, опускает руку вниз и опять ласкает себя, но у меня все уже опустилось, почти мгновенно – на самом деле еще в тот момент, когда я кончил, – но, если я сейчас же не смоюсь, она возбудится еще больше, поэтому я придерживаю презерватив и буквально вываливаюсь из нее. Потом мы минут двадцать лежим по разные стороны кровати, и Кортни бубнит что-то про Луиса, и какие-то антикварные доски, и про серебряную терку для сыра, и противень для блинчиков, который она забыла в «Harry’s», и в конце концов она пытается сделать мне минет.

– Я хочу трахнуть тебя еще раз, – говорю я ей, – но только без презерватива, потому что я в нем ничего не чувствую.

Оторвавшись от моего маленького вялого члена и глядя мне прямо в глаза, она спокойно говорит:

– Если ты не наденешь презерватив, то тем более ничего не почувствуешь.

Совещание

Моя секретарша Джин, которая в меня влюблена, входит без стука ко мне в кабинет и сообщает, что в одиннадцать часов у меня важное совещание. Я сижу за столом от Palazetti со стеклянной столешницей, смотрю в монитор сквозь очки Ray-Ban, жую нуприн и потихоньку отхожу от вчерашней кокаиновой вечеринки. Началась она вполне невинно: сначала мы с Чарльзом Гамильтоном, Эндрю Спенсером и Крисом Стаффордом поехали в «Кричи!», потом двинули в Принстонский клуб, потом – в «Баркадию», а закончилось все у «Нелль» около половины четвертого утра, и я даже вспомнил про совещание сегодня утром, когда после четырех часов тяжелого липкого сна отмокал в ванне, попивая «Кровавую Мэри», но потом снова о нем забыл, пока ехал в такси на работу. Сегодня на Джин – жакет из жатого шелка, трикотажная юбка из вискозы, красные замшевые туфли с атласными бантиками от Susan Bennis Warren Edwards и позолоченные сережки от Robert Lee Morris. Она стоит передо мной, явно не замечая моих страданий, и держит в руках папку.

Почти минуту я делаю вид, что не замечаю ее, потом наконец снимаю темные очки и откашливаюсь:

– Да, Джин? Что-то еще?

– Сегодня ты мистер Ворчун. – Она улыбается, аккуратно кладет папку мне на стол и ждет, чтобы я… чего она ждет, интересно? Чтобы я рассказал ей в красках о прошлой ночи?

– Да, простушка ты моя. Сегодня я мистер Ворчун, – сердито рычу я, беру папку и засовываю в ящик стола.

Она непонимающе смотрит на меня, а потом говорит, окончательно смутившись:

– Звонили Тед Мэдисон и Джеймс Баркер. Они хотят с тобой встретиться в «Фужерах» в шесть.

Я смотрю на нее и вздыхаю:

– Хорошо, и что нужно сделать?

Она нервно смеется, ее глаза расширились.

– Я не знаю…

– Джин, – я встаю, чтобы выпроводить ее из кабинета, – что… нужно… сказать?

До нее не сразу, но доходит, и она испуганно отвечает:

– Просто… сказать… «нет»?

– Просто… скажи… «нет». – Я киваю и выталкиваю ее за дверь.

Перед тем как выйти из кабинета, я принимаю две таблетки валиума, запиваю их «Перье», потом протираю лицо очищающим лосьоном, который наношу влажными ватными шариками, и смазываю увлажняющим кремом. Сегодня на мне твидовый костюм и полосатая рубашка от Yves Saint Laurent, шелковый галстук от Armani и новые черные туфли от Ferragamo. Я полощу рот антибактериальным ополаскивателем Plax и чищу зубы, а когда я сморкаюсь, сопли, смешанные с кровью, пачкают мой носовой платок от Hermès за сорок пять долларов, который, увы, не был подарком. Однако я выпиваю чуть ли не двадцать литров минеральной воды «Эвиан» в день и регулярно хожу в солярий, так что одна веселая ночка вряд ли как-то повлияет на гладкость моей кожи или на цвет лица. Вид у меня по-прежнему безупречный. Три капли визина приводят в порядок глаза. В итоге имеем следующее: чувствую я себя дерьмово, но выгляжу великолепно.