Американский психопат

Потом я поворачиваюсь к скулящей собаке, встаю и наступаю ей на передние лапы в тот самый момент, когда она уже готова броситься на меня, ее клыки уже обнажены, и я ломаю ей кости на обеих лапах, и собака падает, визжа от боли, и лапы месят воздух под неестественным углом. Я ничего не могу с собой поделать, меня разбирает смех, и я задерживаюсь на месте, чтобы насладиться этой картиной. Потом я вижу приближающееся такси и медленно ухожу.

Пройдя два квартала на запад, я ощущаю возбуждение, подъем и зверский голод, как будто я только что занимался спортом и эндорфины просто бурлят в крови, – ощущение, как после первой порции кокаина, или после первой затяжки хорошей сигарой, или после первого глотка шампанского «Кристал». Я просто умираю от голода, мне нужно срочно что-нибудь съесть, но я не хочу заходить к «Нелль», хотя сейчас я оттуда буквально в двух шагах, а «Индокитай» кажется мне не совсем подходящим местом для того, чтобы отметить удачный вечер. Так что я решаю пойти куда-нибудь, куда мог бы пойти сам Эл, например в «Макдональдс» на Юнион-Сквер. Выстояв небольшую очередь, я заказываю ванильный молочный коктейль («Погуще», – предупреждаю я парня, который просто качает головой и нажимает кнопки кассы). Я сажусь за столик рядом с выходом, там же, вероятно, сел бы Эл, мой пиджак слегка заляпан пятнами его крови. Две официантки из «Кэт-клуба» проходят мимо и садятся за столик рядом с моим, обе кокетливо мне улыбаются. Я веду себя сдержанно и стараюсь их не замечать. Рядом с нами сидит чокнутая старуха, вся в морщинах, – она курит одну сигарету за другой и кивает в пустоту. Мимо проезжает полицейская машина, я беру еще два коктейля и после этого слегка успокаиваюсь, возбуждение проходит. Мне становится скучно, я чувствую, что устал, вечер кажется абсолютно бессодержательным, и я уже начинаю упрекать себя за то, что не пошел в то сальвадорское бистро вместе с Ридом Томпсоном и его компанией. Две девушки не торопятся уходить, все еще с интересом поглядывают на меня. Я смотрю на часы. Один из мексиканцев за прилавком разглядывает меня, покуривая сигарету, он явно обратил внимание на пятна на пиджаке и смотрит так, как будто он сейчас что-нибудь скажет по этому поводу, но тут к нему подходит клиент, один из тех черных парней, которые сегодня пытались продать мне крэк, и ему приходится заниматься заказом. Так что мексиканец тушит свою сигарету и занимается тем, чем ему полагается заниматься.

Genesis

Я стал большим фанатом Genesis после выхода альбома «Duke», в 1980-м. До этого я не понимал их музыки, хотя на их последнем альбоме семидесятых, концептуальном «And Then There Were Three» (посвященном Питеру Гэбриэлу, который ушел из группы, чтобы начать свою невразумительную сольную карьеру), мне очень понравилась одна песня, «Follow You, Follow Me». Но, кроме этой единственной песни, все их альбомы до «Duke» кажутся мне слишком вычурными, чересчур интеллектуальными. Однако с выходом «Duke» (Atlantic, 1980), где присутствие Фила Коллинза проявилось значительно ярче, музыка стала посовременнее, ударные выступили почетче, тексты сделались менее замороченными на мистике и более своеобразными (может быть, из-за ухода Питера Гэбриэла), а замысловатые изыскания в области потерь и утрат сменились великолепными образцами поп-композиций, я с радостью принял их творчество. Аранжировки всех песен альбома, как мне показалось, были сделаны скорее под ударные Коллинза, чем под басовые партии Майка Резерфорда или клавишные Тони Бэнкса. Яркий пример тому – композиция «Misunderstanding», которая стала не только первым настоящим хитом Genesis в восьмидесятые годы, но и задала тон всем остальным их альбомам на ближайшие десять лет. Еще одна выдающаяся композиция на «Duke» – «Turn It Out Again», о вредном воздействии телевидения. С другой стороны, «Heathaze» – это песня, которую я просто не понимаю, зато «Please Don’t Ask» – очень проникновенная вещь о любви, посвященная бывшей жене, которая после развода забирает ребенка себе. Я думаю, это самая лучшая песня о неприятных аспектах развода. Во всяком случае, я не знаю другой рок-группы, которая бы пела об этом с таким глубоким и сильным чувством. «Duke Travels» и «Dukes End», может быть, что-то и значат, но, так как тексты на вкладыше не напечатаны, очень сложно понять, о чем поет Коллинз, хотя партия клавишных Тони Бэнкса на последнем треке звучит замечательно. Единственная откровенная лажа на всем альбоме «Duke» – это «Alone Tonight», которая слишком уж напоминает «Tonight, Tonight, Tonight» с более позднего альбома «Invisible Touch», и это единственный случай, когда Коллинз повторил себя самого.