Американский Шерлок Холмс. Зарождение криминалистики в США

К 1933 году Оскар Генрих распутал бесчисленные тяжкие преступления, казавшиеся неразрешимыми загадками. Несмотря на растущую известность, его деятельность была небезупречна. Достижения Генриха за последние десять лет упрочили за ним репутацию гения, способного раскрыть самые «глухие» дела. Полиция и присяжные свято верили в его выдающиеся способности. Однако, расследуя некоторые преступления, великий криминалист допускал и серьезные просчеты. А порой высокомерие мешало Генриху в зале суда донести до публики свои убеждения, которые он так ревностно отстаивал. Идея раскрытия преступления с помощью криминалистической экспертизы была все еще слишком нова, и Генриху постоянно приходилось бороться с восприятием его методов как «непроверенных», «недостоверных» или «ненадежных».

Оскар не сомневался, что дело Аллен Лэмсон можно раскрыть, используя новейшие криминалистические методы, которые он впервые применил у себя в лаборатории. От Оскара зависела жизнь человека — ответственность, которую он брал на себя не раз. Размышляя над своими успехами и неудачами — промахами на судах, ожесточенными спорами с другими экспертами, — Оскар с большим огорчением признал, что вероятность ошибки все же существует.

Впрочем, для того чтобы понять заключение Генриха по делу Аллен Лэмсон, нам следует вернуться к самому началу — но не ее истории, а биографии Оскара. Все началось с нескольких судьбоносных трагических событий, произошедших в детстве Генриха, которые затем повлияют на всю его последующую деятельность и будут сказываться на протяжении семидесяти с лишним лет жизни легендарного ученого.

Глава 2 Гений: дело о демонах Оскара Генриха

— Говорят, гений — это бесконечное усердие, — с улыбкой заметил он. — Довольно скверное определение, но к работе сыщика все же подходит.

Артур Конан Дойл.

Этюд в багровых тонах. 1887 год

Такома, штат Вашингтон, 7 октября 1897 года. Эдвард Оскар Генрих наблюдал, как мать кружит по крохотной кухне, собирая посуду после завтрака. В раковине звякали чашки. Шестнадцатилетний юноша неторопливо заканчивал трапезу. В стеклянных стаканах отражалась стройная привлекательная женщина с темными волосами и широко расставленными глазами — самый стойкий и надежный человек в окружении Оскара. Она была для него нравственным ориентиром, а к концу утра Оскар станет ее спасителем и на всю жизнь окружит заботой.

Оскар с самого детства видел, как тяжело приходилось матери. Альбертине едва стукнуло двадцать, когда она и двадцативосьмилетний Август Генрих, оба этнические немцы, обвенчались в лютеранской церкви Святой Троицы в Висконсине^{69}. Через год после появления на свет девочки, Аделины Клары, Альбертина родила мальчика, Густава Теодора Генриха. К великому горю молодых супругов, малыш прожил всего месяц. Вскоре после кончины Густава родилась еще одна девочка, Анна Матильда, а затем, 20 апреля 1881 года, появился и Оскар. Больше детей у пары не было. Отдавая дань уважения брату, которого никогда не видел, Оскар назвал своего старшего сына в его честь — Теодор.

В своих воспоминаниях Оскар очень тепло отзывался о матери. Она была надежным другом и опорой для молодого человека. Он восхищался решительностью матери и ее глубоким чувством долга перед семьей. Эти качества служили Альбертине стержнем — ведь с самого начала замужества ей пришлось столкнуться с нуждой.

«Детьми мы зарабатывали несколько центов, собирая возле фабрик пустые бутылки из-под виски и продавая их, — вспоминал Оскар. — За маленькую бутылку нам платили цент, а за большую два. То был наш единственный источник карманных денег»^{70}. Лишних денег у людей тогда не водилось, но даже семья молодых иммигрантов умудрялась кое-как наскрести горстку наличных. Особенной предприимчивостью отличался Оскар.

Когда Оскару исполнилось девять, Август Генрих перевез семью на запад, в Такому, штат Вашингтон. Недавно проведенная в город железная дорога обе— щала большие перспективы. Однако и здесь, в быстро растущем деревянном городе, легче жить не стало. Оказавшись в окружении ровесников из обеспеченных и привилегированных семей, Оскар ощущал жгучую обиду. Отец не мог выделять сыну деньги на карманные расходы, поэтому мальчик решил заработать их сам. Вскоре он устроился уличным продавцом газет — работа прибыльная, но она привела юного Оскара в район красных фонарей.

Он редко отлучался далеко от дома, поэтому вылазки в глухие районы Такомы для продажи газет обитателям местного «дна» оказались настоящей школой жизни. Оскар всегда был начеку, однако и о приличиях не забывал. «Семейная взаимовыручка и мамины наставления пошли мне на пользу. Предлагая женщинам в салунах газеты, я всегда старался вести себя учтиво. И они отвечали мне тем же», — рассказывал он.