Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века

Я был за рулем мини-вэна. Мне нужно было забрать нескольких наших сослуживцев в аэропорту и отвезти на поминки Майка. Похороны в SEAL сильно напоминают ирландскую тризну, с той разницей, что «морские котики» намного больше пьют. Иногда спрашивают, сколько пива нужно, чтобы считать поминки в SEAL «настоящими»? Это информация для служебного пользования, но в одном точно можно быть уверенным: намного больше метрической тонны.

Я стоял на асфальте аэродрома в синей морской форме, наблюдая за посадкой самолета. Моя рука взметнулась в салюте, когда из самолета по рампе спустили гроб. Затем я вместе с другими военнослужащими нес гроб к ожидающему нас катафалку. У аэропорта собралась небольшая толпа. Случайные прохожие, заметившие происходящее, останавливались и замирали, чтобы выразить свое уважение. Это было трогательно: они отдавали дань уважения своему соотечественнику, которого даже не знали. Я был взволнован этим моментом, этим молчаливым выражением почтения памяти нашего товарища и важности его жертвы.

Единственным отличительным признаком «морских котиков» были наши трезубцы, металлический значок на форме, показывающий принадлежность к SEAL. Если у тебя на груди его нет, то ты просто один из флотских пачкунов. В знак огромного уважения мы можем снять этот значок и прикрепить его к гробу на похоронах нашего павшего товарища. Это демонстрация того, что подвиг не будет забыт, что он становится частью твоей жизни.

Пока парни из взвода «Дельта» выстроились в очередь, чтобы приколоть свой трезубец к гробу Майка, я отступил, склонив голову. Случилось так, что могила Марка Ли оказалась рядом с тем местом, где должны были похоронить Майка Монсура. Я не попал на похороны Марка, поскольку все еще находился за океаном, и у меня до сих пор не было возможности принести ему дань уважения. Мне показалось, что настал нужный момент. Я молча подошел и положил мой трезубец на его могильный камень, мысленно сказав моему другу последнее «прости».

Горечь похорон немного скрасило сообщение о том, что Райан в то же самое время, наконец, выписался из госпиталя для долечивания. Было очень здорово снова встретиться с ним, и эту радость не могло омрачить даже то, что он навсегда ослеп. Кстати, сразу после ранения, прежде чем он лишился чувств от кровопотери, Райан мог видеть. Но потом что-то – осколок кости или пуля – повредило оптический нерв, и свет для моего товарища померк навсегда. Врачи сразу предупредили, что никакой надежды восстановить зрение нет.

Когда мы встретились, я спросил Райана, почему, выходя на улицу, он отказывается от помощи посторонних. Его ответ, поразивший меня, как мне кажется, очень точно характеризует моего товарища. Райан сказал, что по правилам полагается выходить в сопровождении сразу двух человек, а он не видит в этом никакого смысла, раз и сам способен справиться. Он не хочет, чтобы ради него сразу два человека отрывались от дел.

Я думаю, он считал, что вновь сможет жить, опираясь только на собственные силы. И, скорее всего, смог бы, если бы мы ему это позволили сделать. Вероятно, он бы и оружие снова взял в руки, и вновь пошел бы в бой.

Райан был вынужден уволиться со службы из-за ранения, но мы сохранили близкие отношения. Говорят, что дружба, закаленная войной, самая крепкая. Наша – яркое тому подтверждение.

Драки

Драки – составная часть жизни любого «морского котика». Несколько раз мне довелось поучаствовать в знатных побоищах.