Читаем Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века полностью

Как только на горизонте замаячил конфликт в Ираке, наши надежды воскресли. Мы начали отрабатывать ведение боев в пустыне; мы практиковались в ведении уличных боев. Мы упорно трудились, но между тем бывали у нас и веселые моменты.

Однажды мы проводили тренинг по ведению уличного боя в обстановке, приближенной к реальной. Для проведения таких учений муниципалитет предоставлял нашему командованию настоящее здание – например, пустой склад или дом – в общем, что-то более аутентичное, нежели декорации на полигоне. В тот раз мы отрабатывали зачистку жилого дома. Все было в деталях согласовано с местным департаментом полиции. Для проведения тренинга были даже наняты несколько «актеров», каждый со своей ролью.

Я обеспечивал безопасность периметра. Я перекрыл движение, жестами показывая водителям двигаться в объезд, а несколько полицейских наблюдали за происходящим со стороны.

В какой-то момент я увидел парня, который пересек заграждение и направился ко мне. Я был с оружием, и вряд ли выглядел дружелюбно.

Я начал делать все в точности по инструкции. Сначала я жестом приказал ему вернуться; он по-прежнему шел ко мне. Я посветил ему в лицо фонариком; он по-прежнему шел ко мне. Я навел на него указатель лазерного прицела; он по-прежнему шел ко мне.

Конечно, чем больше он приближался, тем крепче во мне становилась уверенность в том, что это один из актеров, задача которого – проверить меня. В это время я прокручивал в голове ROE [26] , где было описано, как я должен реагировать на такое поведение.

«Что ты, Попо?» – спросил он, практически уперевшись в меня.

«Попо» (так бандиты называют полицейских) в правилах не было, но я догадался, что актер решил немного добавить своего текста. Дальше в моих инструкциях полагалось уложить его лицом на землю, что я и сделал. Он начал сопротивляться, пытаясь достать из-под куртки что-то, что я принял за оружие, то есть вести себя именно так, как полагается актеру, играющему плохого парня. Я ответил именно так, как полагается бойцу SEAL: крепко врезал, повозил немного лицом в грязи и заломил руки за спину.

Предмет под курткой, который я принял за оружие, хрустнул, и потекла жидкость. Парень ругался и продолжал сопротивляться, но у меня в тот момент не было времени думать обо всем этом. Как только он немного успокоился, я надел на него наручники и посмотрел по сторонам.

Полицейские, сидевшие поблизости в машине, надрывались от хохота. Я поднялся и подошел к ним, чтобы узнать, в чем дело.

«Так, мол, и так, – объяснили они. – Этот парень – один из крупнейших наркодилеров в городе. Мы бы дорого дали за удовольствие так отмутузить его, как ты только что сделал».

Видимо, «мистер Попо» не заметил ни одного предупреждающего знака и забрел на территорию проведения учений, чтобы вести свой бизнес, как обычно. Идиоты есть везде – и именно этим, я думаю, в первую очередь объясняется то, какую работу себе выбрал этот персонаж.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное