Читаем Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века полностью

Многие из тех, кто писал о боях в Фаллудже, отмечали фанатичность повстанцев. Да, действительно, партизаны дрались фанатично, но не только религиозные чувства двигали ими. Многие просто были «под кайфом».

Позднее в ходе этой кампании мы захватили на окраине города больницу, использовавшуюся мятежниками. Там мы обнаружили ложки, в которых грели героин для инъекций, лаборатории по изготовлению наркотиков, и другие свидетельства того, как наши противники готовились к боям. Я не эксперт, но похоже, что перед каждым боем им нужна была доза героина. Я слышал также, что они использовали сильнодействующие лекарства – в общем, все, что могло придать им храбрости.

То, что «плохой парень» находится под наркотой, иногда было видно невооруженным глазом: ты всадишь в него несколько пуль, а он ведет себя как ни в чем не бывало. Ими двигала не только религиозная убежденность и адреналин, и даже не жажда крови. Они были уже на полпути в рай, ну, по крайней мере, в своем мозгу.

Под обломками

Однажды я спустился с крыши, чтобы немного отдохнуть, и направился во двор вместе с другим снайпером из числа «морских котиков». Я откинул сошки и поставил на них винтовку.

Внезапно прямо рядом с нами что-то взорвалось – футах в десяти, наверное. Я инстинктивно пригнулся, потом повернулся и увидел, как рушится бетонный блок. Прямо за ним были двое повстанцев, их автоматы Калашникова висели на ремне через плечо. Они выглядели такими же ошеломленными, как и мы; должно быть, они тоже решили передохнуть в тот момент, когда взорвалась шальная ракета или, возможно, сработало самодельное взрывное устройство.

То, что было потом, напоминало дуэль из старого вестерна, – кто быстрее достанет пистолет, тот и останется в живых. Я схватил свой и начал стрелять. Мой напарник сделал то же самое.

Мы попали в них, но пули их не уложили. Они завернули за угол и побежали через дом, во дворе которого находились, а затем выскочили на улицу.

Как только они оказались там, патруль морских пехотинцев подстрелил обоих.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное