Американское сало

Суровый шахтерский нрав Клюквина иногда прорывался наружу даже сквозь его деньгами и положением приобретенные лоск и надменность богатого человека, носящего на плечах пиджаки от «Труссарди» и ездящего на «Майбахе». Вот и теперь, не дожидаясь, покуда какая-нибудь из не слишком расторопных секретарш вернется из курилки, куда вместе с водителями Левинца и Янушевича они удалились еще минут десять тому назад, и сам полез в хозяйство Оксанки и Олеси и там, гремя баночками и скляночками, чертыхаясь, нашел какой-то пакет, из которого, предварительно понюхав, сыпанул прямо в чашки себе и Левинцу – политтехнологу кампании Янушевича.

– Ну, Дима, ты эти шахтерские свои ухваты-то придержи, отвыкай, здесь не в забое, чтобы в алюминиевой кружке чай заваривать да под тормозок, – забрюзжал Левинец.

– Тоже мне, интеллигенция нашелся, – хмыкнул Клюквин, наливая себе кипятку прямо в насыпанный им в кружку чай, – ишь! Купил себе докторскую диссертацию и сразу в дворяне себя записал, подумаешь! А я и не скрываю, что я парень шахтерский…

– Правильно, это имидж хороший, – поддержал товарища Янушевич, – наши ребята в трудовом Донецке и в рабочем Запорожье именно за таких голосовать станут, а не за умненьких мозгляков, что чай из пакетиков да с китайскими церемониями пьют.

– Через рощи шумные и поля зеленые вышел в степь донецкую парень молодой, – с показной бравадою, помешивая ложечкой свой свежезаваренный чаек, затянул Клюквин, – мы ребята с шахты, мы ребята надежные!

– Во-во, это как раз то, что надо в имидже моей команды, – похвалил Янушевич.

– Кстати, Витя, ты видал новые имиджевые плакаты? – спросил Клюквин.

– На которых «Янушевич – надежен»? Видал, – кивнул Янушевич, – мне понравилось. Ты придумал, Левинец?

Наконец, накурившись, вернулись Олеся с Оксанкой.

– Виктор Федорович, к вам там опять в приемной ходоки сидят, – обращаясь к Янушевичу, сказала секретарша.

– Ну, наши-то ходоки полезные, они с деньгами к нам пришли, – смеясь, возразил Янушевич. – Кто там сидит? – поинтересовался он у Олеси.

– Да Малышев с Донбасса, – начала перечислять секретарша, – потом Дружинин с Крыма, потом Бойченко с Киева, все на сегодня не записаны.

– Бойченко помню, это полезный шкет, у него бабла навалом, как у твоего Билла Гейтса, а вот Дружинина что-то не припомню.

– Ну, тот, помнишь, у меня в Ялте, его еще Козак с собой притащил? Ну, москаль этот, что в Крыму туризм строит! – подсказал Клюквин.

– А! – хлопнул себя по лбу Янушевич. – Забавный шкет, еще мне советовал, как избирательную кампанию вести, пусти его, Олеська, но не сразу, нехай там посидит в приемной минуток сорок, а потом запускай, но сперва Бойченко с Малышевым, этим я знаю, чего надо, с ними просто, как на рынке, я им пару метров на границе в аренду – они мне денег сто мешков.

Левинец с Клюквиным довольные заржали.

Евгений Васильевич Дружинин покорно сидел в приемной и листал глянцевые журналы. Томная и исполненная высокомерия Оксана гордо поглядывала из-за секретарской стойки на разношерстно-разномастную тусовку ходоков.

– Долго там у Виктора Федоровича совещание еще идти будет? – превозмогая неприязнь к этой девчонке, спросил Дружинин.

– У Виктора Федоровича совещание с имиджмейкерами, – слегка запинаясь на трудновыговариваемом слове, ответила Олеся.

За сорок минут сидения в низком кожаном кресле в большой приемной Янушевича Дружинин перечитал все журналы, преимущественно глянцевые, с рекламой красивых автомобилей, дорогих часов, дорогой парфюмерии и столь же дорогого туризма в жаркие страны.

Несколько раз двери в кабинет Янушевича приотворялись, и оттуда слышался громкий смех. Дружинин с надеждой вскидывал голову, но это были ложные открывания дверей, это Олеся или Оксана вносили туда чай или кофе и выносили оттуда пепельницы с окурками.

На сороковой минуте ожидания мимо охранника и мимо стойки секретарш, даже не поглядев в сторону измученного ожиданием Дружинина, прямо в кабинет проследовала пара. Мужчина и женщина. Судя по тому, как свойски они кивнули обеим секретаршам, и по тому, как секретарши даже не потрудились пойти предупредить Янушевича о гостях, эти двое были здесь своими.

– Скажите, а эти господа надолго? – не выдержав, спросил Евгений Васильевич.

– Это как раз имиджмейкеры приехали, – закатив глаза, де, «как меня достал этот душный москаль», ответила Олеся.

– Так, а до этого с кем Виктор Федорович совещался? – изумился Дружинин.

– А до этого с Клюквиным и с Левинцом, – ответила Олеся, – вас позовут, вы не переживайте, я про вас доложила.

Захлебываясь восторгами собственной незаменимой значимости, имиджмейкеры докладывали:

– Растяжки со слоганом «Янушевич надежен!» будут висеть по самым важным магистралям уже завтра, – сказала Анна Герман.

– Наружка у нас вообще хорошо схвачена, – добавил ее помощник, – портреты со слоганом на брандмауэрах и на тумбах по городу, потом в метро на лайт-боксах, стикеры в метро и в вагонах пригородных электричек.

– Добре, – довольно кивал Янушевич, – хорошая работа.