Американское сало (СИ)

— А, знаю, — ревниво доказывая, что он все-же не спит и тоже кое-чего соображает, вскинулся Хребст, — агенты влияния, это не напрямую купленные шпионы, а люди, чье мировоззрение сформировано по нашему образцу и которые своей деятельностью способны формировать общественное мнение в их стране…

— Совершенно верно, уважаемый коллега, — кивнул Майк Боун, — и именно так мы уже провели смену диктаторских режимов и в Сербии и потом в Грузии, — в свою очередь показывая и кивая на сидящих рядом Джейсона и Хэлвисона, — потому что проведенные Фридом Хаусами семинары стоят втрое дешевле и вдесятеро эффективнее по отдаче тех старых методов, когда мы в тупую подкупали депутатов или кандидатов, которые либо проваливались потом на выборах, либо оказывались недееспособными.

— Можете сказать в конкретных цифрах? — поинтересовался Хребст.

— Да, запросто, — кивнул Майк, — так например, два семинара по организации мониторинга выборов и информации населения, проведенные нами за два месяца до выборов в Грузии, стоили нам всего сто пятьдесят тысяч долларов, — ища поддержки и подтверждения, Майк поглядел на Джейсона, — и эти семинары позволили нам провести бархатную революцию роз по отстранению диктатуры Шеварднадзе, а для сравнения, на подкупы кандидатов в грузинский парламент, которые еще неизвестно, прошли бы или нет, мы потратили вдесятеро больше, и причем, затраты эти стали абсолютно не возвратными, а вкладываясь в подготовку агентов влияния среди молодежи, готовя наших агитаторов, мы даже в случае неудачи, имеем потом сохраняемый задел влияния.

— Это очень интересно, — кивнул Хребст, — очень…

— Мы будем тесно сотрудничать, посол, — поспешил уверить Хребста Майк Боун, — отныне, Украина наша первостепенная задача и мы перемещаем все наши главные силы из Грузии и Сербии к вам в Киев.

— Я буду рад помочь и оказать помощь вашим фондам, — сказал Хребст.

— Именно за этим вас сюда и пригласили, — с доброй улыбкой ответил Майк Боун.

Тем временем к сенатору тихо приблизился один из помощников и нагнувшись, что-то тихо сказал ему на ухо.

— Господа, — подняв руку, сказал Маккейн, — госсекретарь Лиза Райз уже приехала, только что звонила ее помощница, госсекретарь Райз желает сперва познакомиться с руководителями фондов, потом она выступит перед ними с коротким спичем, ну, а затем, мадам Райз хотела бы побеседовать с сенатором и послом в уже узком кругу.

Все оживленно поднялись из кресел и следуя приглашающим жестам сенатора, направились к дверям.

Войдя в соседний холл, Хребст увидел два или три десятка довольно-таки молодых людей, стоявших кучками, группками и оживленно беседовавших между собой. Здесь звучали русская и грузинская, и даже знакомая уху Хребста — украинская речь.

Хребсту часто доводилось видеть счастливо-возбужденные лица молодых рекрутов идеологической войны, ожидающих от своей активности больших и главное скорых дивидендов, это были лица молодых мужчин и женщин, сделавших свой выбор в пользу американской демократии. Многие из них там — у себя, рисковали свободой… Умом Хребст был готов ценить это, но природная брезгливость мешала ему, он никогда не доверял коллаборционистам. Особенно женщинам. Хребст был внутренне уверен, что большинством из этих революционеров и революционерок движет не любовь к демократии, а элементарная неудовлетворенная амбициозность, помноженная на алчное желание приобщиться здесь к некой политической ренте. Половиной из этой вечно ошивающейся возле американских посольств молодежи, по убеждению посла Хребста, двигала не любовь к демократии и не ненависть к диктатуре, а внутренняя неудовлетворенность тем собственным местом, что эти молодые люди занимали в своей стране, и отираясь возле всевозможных фондов и грантов, они по убеждению Хребста, просто элементарно рассчитывали, что Америка поможет им устроить их личную жизнь. Особенно девицы. Уж эти-то были готовы пуститься во все тяжкие, только бы выпрыгнуть на иной уровень материального потребления! Хребст не верил в их деланный энтузиазм, во все их эти футболки с Че-Геварой и выставленными кулаками с надписью «Так!»… Хребст брезговал ими, но это была его работа, и ему приходилось улыбаться.

— После победы в Сербии и в Грузии, мы теперь поедем на Кубу свергать Кастро, — по английски и явно рассчитывая на то, что ее услышат Майк Боун с сенатором, крикнула одна из девушек в футболке с надписью «Ильченко — наш президент», — мы пошлем на Кубу пятьсот тысяч наших добровольцев Фридом Хауса и все будут в желтых футболках с надписью, «от диктатуры к демократии»!

— Познакомьтесь, посол, это Слободан Ивонарич из нашего сербского Фридом хауса, — представлял Боун молодых людей, Слободан много сделал для организации семинаров по мониторингу выборов, а это Гиви Бикерия, он сделал тоже самое, что Слободан, но уже только в Грузии…

— Леди и джентльмены, друзья, государственный секретарь США госпожа Лиза Райз, — громко, по-командирски провозгласил сенатор.

Все мгновенно повернулись в сторону раскрывшейся двустворчатой двери. Смех и разговоры почти сразу стихли.