Американское сало (СИ)

— А я его с нами в самолет на всякий пожарный случай прихватил, он теперь где-то по своим делам в Днепропетровске, и если надо, я его по мобильному вызвоню, да машину за ним пошлем, — вопросительно глядя на Янушевича, сказал Козак.

— Звони и посылай, — коротко распорядился Янушевич, и помедлив, добавил, иронично глядя на своего помощника, — а ты хитрец, однако! Парня с собой захватил в самолет на всякий пожарный, а мне только теперь докладываешь.

* * *

Звонок Козака застал Воздвиженского в офисе днепропетровского отделения комитета «Чернобыль». Хоть и безнадежная это была затея, но надо было попытаться и здесь заручиться поддержкой, а главное — официальным письмом с запросом днепропетровских чернобыльцев в Верховную Раду Украины, мол, что же это за беда такая? Для нас, для пострадавших от радиации строится санаторий, а ни правительство, ни местные крымские органы строителям не помогают.

Наскоро объяснив секретарше, какое письмо надо составить и потом подписать местным председателем общества, Евгений Васильевич не стал дожидаться начальства, которое обещалось с минуту на минуту придти, но сев в присланную за ним машину, отправился в дачный поселок «Дивное». На дачу Клюева, где уже ждали его Козак и Янушевич. Ведь это дело было во сто раз важнее дела с письмом.

Поездка оказалась не долгой. По сравнению с подобными московскими расстояниями от центра до дачных коттеджных поселков элиты, здешние тридцать километров, да почти без пробок, показались Воздвиженскому сущим пустяком.

— Ну, здравствуйте, — поднимаясь из кресла и протягивая руку, сказал Янушевич, — рассказывайте, что у вас интересного?

Воздвиженский готовился к этой встрече. Повлонский с Гельбахом хорошенько прочистили и вправили Евгению Васильевичу мозги, прежде чем он решился искать встречи с главным претендентом, с которым теперь Воздвиженский связывал и все свои надежды на благоприятное улаживание своих крымских проблем.

— Я не политолог, и я ни в коем случае не хочу каким бы то ни было образом умалить собственного украинского опыта в новой политике, — с политесов и реверансов начал Евгений Васильевич свой, подготовленный еще в Киеве спич, — но я как разумный человек, занимающийся бизнесом, вижу некие аналогии в том, что происходит в Украине и что происходило в недавней России и при этом могу осмелиться делать какие-то выводы, — Воздвиженский вопросительно поглядел на Янушевича, и убедившись, что тот внимательно слушает, продолжил, — выводы и аналогии… И вот, что мне показалось, причем, я еще раз подчеркиваю, что я прежде всего бизнесмен, а не политолог, так что я исхожу в своих политологических предложениях из принципов разумной прагматики.

— Давай, мы поняли, что ты не Миша Погребинский, — кивнул Левочкин, — гони дальше.

Воздвиженского слегка передернуло от такой грубости, но он, понимая уникальную нужность момента не стал лесть в бутылку, но собравшись, продолжил, — как бизнесмен, я руководствуюсь в моих проектах только здравым смыслом. А здравый смысл, будь то в бизнесе, будь то в политике, он всегда подсказывает, что единожды получившийся где-то способ или метод, может стать хорошим опытом для заимствования и для повторения.

— Это ты к чему клонишь? — хитро сощурясь, спросил Янушевич.

— Я еще раз прошу мне поверить, — демонстративно положив правую ладонь на то место, где по его расчетам должно было быть сердце, произнес Воздвиженский, — я ни в коей мере не хочу подвергнуть собственный политический опыт Украины какому-либо сомнению, но мне кажется, многие политические события происходят в России раньше, чем в Украине, так почему бы тогда не воспользоваться российским опытом?

— Ну? И что ты предлагаешь? — слегка оттопырив нижнюю губу и подперев голову рукой, опертой на подлокотник глубокого кресла, спросил Левочкин.

— Я предлагаю, чтобы копируя успешную схему российских выборов, Виктор Васильевич за полтора месяца подал бы в отставку, — начал было Воздвиженский, но увидев, как Клюев и Левочкин зашикали и замахали руками, он, как бы ища поддержки, вопросительно поглядел сперва на Янушевича, а потом на Козака.

— Ну, загнул, братец! — воскликнул Клюев.

— Не, пусть договорит, — осадил приятеля Янушевич, и обернувшись к Воздвиженскому, поощряющее кивнул ему, — говори!

— Далее, — нервно откашлявшись, продолжил Евгений Васильевич, — далее, надо было бы выдвинуть фиктивного, подставного кандидата.

— Ну, поехала Москва учить! — снова, шлёпнув себя по ляжке, выкрикнул Левочкин, — тоже мне, Глеб Повлонский нашелся, у нас своих Погребинских на это хватает.

— Цыц, — громко прикрикнул на него Янушевич, — пусть договорит, а потом обсудим.