Американское сало (СИ)

— Вот что, — сказал Воздвиженский, таща ничего непонимавшего мужика в дьюти-фри, — вот тебе бутылка виски от меня, выпьешь потом с друзьяками своими за здоровье москаля Женьки, да обязательно при этом закуси сальцем, договорились?

— Договорились, — ответил удивленный мужик.

Он запихивал в свой портфель подаренную ему литровую бутылку «Джонни Вокера» и глядел в след странному смешливому москалю, что за три анекдота подарил ему дорогущую бутылку горилки.

— Может, тебе со сцены теперь за деньги анекдоты рассказывать? — спросили мужика его друзьяки, когда в Харькове он показал им и бутылку из дьюти фри и рассказал про странного москаля по имени Жека.

— Вот на пенсию выйду, буду рассказывать за деньги, — согласился мужик.

* * *

Эпизод 60

— Там был целый КАМАЗ, нагруженный тротилом, почти десять тонн, ты представляешь! — округляя для убедительности глаза, объяснял Николай, — в подземном переходе на Пушкинской площади всего три кило тротила было, а убило двенадцать человек, да пятьдесят ранило, а здесь, десять тонн, десять тонн тринитротолуола, ты предствляешь? Всю казарму с нашими ребятами, всю трехэтажную казарму одним разом, как корова языком. Обезображенный труп одного нашего сержанта вообще нашли потом на крыше американского солдатского клуба, а это в восьмистах метрах от эпицентра взрыва.

— Ужас, — берясь руками за лицо, — повторяла Алла, — это просто ужас.

А Интернет пестрел страшилками баннеров.

Вот фотка — явно с мобильника кого-нибудь из америкосов: четыре длинных ряда тел на взлетной полосе, накрытые брезентом, да выгружаемые из рампы самолета, привезенные с Украины гробы в жовто-блокитном обое.

— Инженерно-саперный батальон украинских сил быстрого реагирования, в рамках программы Сотрудничество с НАТО посланный в Афганистан всего два месяца тому назад, почти полностью погиб в результате взрыва смертников из сопротивления Талибан, прорвавшихся в «зеленую зону» Кабула на нагруженном взрывчаткой грузовике…

— Ответственность за взрыв украинских казарм в зеленой зоне Кабула взяла на себя организация «Исламские львы пустыни». Это крайне-радикальное молодежное крыло сопротивления Талибов, по слухам, подчиняющееся непоследственно Усаме бин Ладану.

— Вот и съездили наши ребята в загранкомандировку, — угрюмо пошутил Николай.

— Что? — не поняла Алла. Она писала что-то на своем ноутбуке. Очередной пресс-релиз. Их пароход «из варяг в греки» плыл вниз по течению, и следующая пристань и следующие концерт с митингом были в Днепропетровске.

— Это я анекдот про бабушку вспомнил, — пояснил Николай, — бабушка на рельсах сидит, ей трамваем ноги отрезало, а она и говорит толпе, что вокруг собралась поглазеть, — вот я и сходила в булочную…

— Плохой юмор, — сказала Алла, не отрываясчь от ноутбука, — я такое не люблю.

— А меня любишь? — обнимая жену и сзади прихватывая ее за грудь, спросил Николай.

— Я думаю, неплохо бы завтра на концерте, чтобы ребята из ЛЮБЭ или из ДДТ спели бы что-нибудь старое Афганское еще из советского репертуара, а потом бы и наш генерал бы кстати выступил? — не убирая рук Николая со своей груди, но наоборот затылком прижимаясь к его животу, сказала Алла, — очень бы душевно получилось, а?

* * *

Получилось душевно.

— В Афганистане, в черном тюльпане…

Стонал со сцены лысый бард… Лысый бард, который по образованию доктор, а по душе — певец, гитарист и вообще парень хоть куда!

— В Афганистане, в черном тюльпане, — подпевала барду толпа.

— С водкой в стакане мы молча плывем над землей — пел красивый лысый бард.

— Черная птица, через границу
К нашим станицам везёт ребятишек домой,

— Подпевала толпа.

Над морем стоявших под сценою людей светлячками зажглись зажигалочки.

В Афганистане, те кто в заданье
Едут на Родину в теплую землю залечь
В отпуск бессрочный, рваные в клочья
Им никогда-никогда не обнять теплых плеч

Даже многое повидавший на своем веку Николай, и тот не мог удержать скупой мужской слезы, что набежала, что скопилась в уголках глаз.

А потом на сцену вышел Владимир Семенович.

Речь ему писала тоже Алла.

Генерал вышел в форме. В десантной форме — в зелено-песочного цвета «афганке» восьмидесятых и с орденами на груди.

— Я там был, и я имею право об этом судить, — начал генерал Колея, обращаясь к притихшему залу, — а те, кто ребят туда посылал, там никогда не были, и они не только не смеют об этом говорить, но они теперь и оправдываться не смеют перед матерьми и перед невестами тех, кого они послали туда ради того, чтобы просто элементарно прогнуться перед американским дядюшкой.