Аметистовые Грозы

Устали небо на руках
держать атланты,
ушли, земное обругав,
ушли от мантры,
нашитой наспех там и тут
поверх молитвы.
Они обратно не придут.
Нет, не обидны,
законны – глыбы-облака
на годы фантов.
Но… на твоих уже руках
дела атлантов.
Стоишь, босая, на песке,
и небо держишь,
воссоздавая в лампе свет —
в перегоревшей,
мне показалось, навсегда:
привычно это.
Но почудеснее – звезда
дневного света.
Как много воздуха, воды,
песка… под небом,
и облака тобой горды
на сине-белом.
Кометной ниткой о тебе —
на чёрно-звёздном
строчит идеи кутюрье
для бренда «Космо».

Гармония стучащего движка

Не буду больше нервничать,
не буду больше ёрничать,
не буду больше умничать
по поводу пустот,

каких полно теперича
в глазах грязнух и дворничих,
от Мышкина до Углича —
путём наоборот.

Тебе – моё внимание,
тебе – мои умения,
тебе – моя гармония
стучащего движка.

Ты типа наркомании,
но круче, ох… (с позволения),
ещё потустороннее
для бедного торчка.

Я сильно буду нервничать,
я нервно буду ёрничать
и умничать-безумничать —
едва теряя н а с.

Куда мне деться, девочка?
Вся жизнь – как этот вторничек.
Читаю руны… рунища
в составе дозы глаз.

Вольфрам

Скажите мне, Анна, хоть слово ещё.
Не надо распахнутых – настежь – дверей.
От Вашей улыбки уже горячо,
от Вашего смайла, так будет верней.

Ужель так и будет? В ладони ответ —
линованным счастьем, неумной судьбой.
В ладони весь мир! А ладони в ней нет
и, стало быть, миру синоним – запой.

Запой же, БГ, разольём без дробей!
Нет, милая Анна, не Вам я, не Вам.
Курсором беру то левей, то правей,
но всюду – построенный Вами фигвам.

А впрочем, какой Вы строитель пока…
Я сам понастроил – свободы, и стен,
никак не допрыгну до кнопки звонка,
условного стука не помня совсем.

Вы слышали шорох. Спросили «кто там?» —
с улыбкой, и я переплавился в ней
из ягоды волка в полезный вольфрам,
условно полезный – так будет верней.

Теперь у фигвама подъезд освещён.
А я и в прихожей бы Вам посветил.
Скажите мне, Анна, хоть слово ещё,
пока меня бомж не сменял на метил.

Сумбурёнок по имени Прив