Амето

- История моей любви заключена в немногих словах, а так как до прохладных сумерек еще далеко, и я осталась одна, то я постараюсь занять время беседой так, чтобы оно протекло не праздно. Повесть моя будет долгой. Сначала я расскажу о происхождении нашего города, а потом постепенно дойду и до того, как Венера явила мне свое пламя. Никто еще не успел прослышать о том, что Юпитер похитил Европу, когда обеспокоенный Агенор, достойный жалости и безжалостный одновременно, отдал жестокий приказ сыну Кадму, и тот, повинуясь отцу, стал изгнанником. Скитаясь в поисках пропавшей сестры, он благородной душой постиг высокую мысль - возвести для себя и своих сидонских товарищей новый град. Наученный Аполлоном, он устремился за телкой, не знавшей ярма, через Ионийские горы и долы и там, где она с мычанием прекратила свой бег, он вместе с мужами, выросшими из драконьих зубов, основал беотийский град, которому, не родись в его стенах столь красивые девы, суждено было бы, кто знает, более долгое процветание. Выдержав гнев Юноны, может быть, за Данаго и бедняжку Семелу, опоясанный после бед Атаманта стенами под звук Амфионовой лиры, он перешел наконец в руки Лая; под его властью, огромный и многолюдный, выстоял против всех могучих соседей и радостно приносил жертвоприношения Вакху. За несколько дней до гибели от руки сына Лай успел выдать младшую сестру Ионию за Оркама, знатнейшего человека в царстве. Достигнув середины жизни, чета уже начала клониться к печальной старости, не имея потомства, когда Иония, несмотря на плачевное положение города из-за вечных распрей враждующих братьев, со слезами вознесла Вакху жалостные мольбы, прося остаток дней не дать ей прожить бездетной. Как ни утомили бога непрестанные мольбы фиванцев о благоденствии родины, он приклонил слух к жалобам Ионии и явил милость чете, обреченной не увидеть своего сына. Возрадовавшись, Иония во тьме ночи отрадно зачала с мужем желанный плод, после чего раскинулась на широком ложе и долгим молчанием приготовилась к безмятежному сну. Но когда он проник в ее ревностную душу и объял отяжелевшие члены, бодрствующим очам души предстало такое видение: будто бы, выносив плод, она сама призвала Люпину и - подобно тому как во сне Астиага Мандана разрешилась лозой, осенившей всю Азию, разрешилась облаком дивных размеров, которое одним концом облегло небо, а другим придавило землю и простерлось за видимые пределы; дважды его раскололи ужасные молнии, но оно снова сходилось, в третий раз его пронзило и воспламенило могучим огнем, после чего оно изошло паром, и все кругом прояснилось. Это диво прервало ее сон, и, пробудившись, она в испуге чуть было не раскаялась в своих мольбах. Но вскоре вещее предзнаменование раскрыло ей судьбу будущего потомства, и она стала радостно дожидаться срока тягостных родов. Однако прежде, чем он подошел, Оркам, раненный, пал на кровавых полях от руки Тидея, и тогда, в скорби, надев траурные одежды, Иония стала торопить время, надеясь, что плод ее чрева возместит Фивам потерю Оркама. Срок пришел, но Люпина, призванная к печальному ложу, не даровала ей беспечальных родин за то, что она больше радела о своем благе, чем о благе отечества, и, позволив сотворенному сыну беспрепятственно явиться на свет, отняла душу у матери. Тогда Йемена, зная об уготованной младенцу судьбе, заботливо взяла его на свое попеченье, вскормила как собственного сына и нарекла Ахеменидом. Но после того как пагубные распри, несмотря на мольбы Иокасты, окончились гибелью братьев, узнавших равную участь, и при Тесее рухнули бряцанием лиры возведенные стены, Йемена бежала сначала от гнева Креонта, а потом от гнева богов и укрылась вместе с Ахеменидом в царстве Лаэрта, где он едва остался жив без материнского молока; там, бедствуя, Йемена взрастила его как человека простого звания до возмужалости, после чего вручила ему отцовское оружие и доспехи.