Амето

Как только его речь достигла моего слуха, радость обуяла меня, точь-в-точь как царя Итаки[50] у берегов дочери Солнца[51], когда он узнал, что Киллений[52] послан ему на помощь. Сойдя на берег и удостоившись моих объятий, он из увальня превратился в просвещенного юношу, и отныне в наших пределах нет никого, кто превзошел бы его славой или талантами. Затратив столько усилий, испытав муки любовного жара, я познала благополучный конец, и это часто дает мне повод украшать себя, петь и празднично веселиться. А так как Венера благоприятствовала моей любви, то в дни ее празднеств я с торжественными воскурениями посещаю ее алтари и надеюсь, что всегда буду по-сещать их с моим Аффроном.

Так окончив рассказ, она нежным голосом на приятную мелодию запела:

XIX

Юпитером рожденная Паллада,
величие являя в небесах,
блюстительница и земного лада,

и, безупречная в своих красах,

чтит благосклонного отца и бога,
могучего во многих чудесах,

и учит, как достичь его чертога

и обрести всегдашний мир и лад,
забыв, что есть забота и тревога;

внушением ее и стар и млад

умудрены и держатся подале
от струй Стигийских, где печаль и хлад;

и без нее спасемся мы едва ли

и, вечных от нее сподобясь благ,
поймем, что на земные уповали.

И ею край преуспевает всяк,

и правят государи, и в злосчастье
она укажет путь и явит знак.

И если кто-то из живых причастье

к ее дарам стремится возыметь, —
немедля принимает в нем участье.

И прошлое и то, что будет впредь,

определив, оценит взглядом ясным,
способным сокровенное прозреть.

И ликом, из прекраснейших прекрасным,

вовек непреходящей красотой,
и промыслом всегдашним и всечасным

влияет на людей, дабы тщетой

сердца не замутили, как туманом,
и дарит безупречной чистотой

их души, что в усердье неустанном

ко благу вечному идти должны,
как прежде, к благам тщетным и обманным;

и преданные ей награждены

тем, что приятны, вежливы, почтенны,
щедры, красноречивы и умны.

О, сколь сии влиянья драгоценны,

а те, кто неустанно ищет их,
меж прочих безупречны и блаженны,

хоть мало сих средь множества слепых.

XX

Речи нимфы, ее пылкая страсть, дивная красота и ангельский голос вместе с неповторимым напевом исполнили Амето таким восхищеньем, что он, полагая Аффрона счастливейшим из возлюбленных, не раз пожелал оказаться на его месте. Уж он бы уступил куда меньшим мольбам, да по правде сказать, если бы думал, что из этого выйдет толк, сам простер бы мольбы перед прекрасной нимфой. И раньше она ему нравилась, а теперь после рассказа стала нравиться еще больше, если бы ему достало силы отлучить от сердца любовь к Лии, он сделал бы это ради Мопсы, но сил не достанет. Однако, насколько это было возможно, рядом с Лией он принял в душу и прекрасную нимфу, и вместо одной страсти оказался пронзен сразу двумя. Похвалив речь и пение послушной нимфы, он обвел взглядом круг в раздумье, кому указать черед. И обратился к той, что сидела подле первой, одетая в пурпур:

– О дева, вам надлежит продолжить!

С шаловливым движением, чуть потупившись и от смущения покраснев, она отвечала, что готова повиноваться, и тотчас плавным голосом начала:

XXI