Амфитрион

Алена поболтала напиток в бокале, вдохнула аромат и попробовала. Да, это было то, что нужно. Что-то согревающее, но не обжигающее, терпкое, но не сладкое и распустившее в Алениных внутренностях еще пару узлов. Заказчик снова отошел от Алены и остановился возле окна; он не торопил ее, но и не помогал. Поэтому пришелица сделала еще глоток и сказала:

– Вы, наверное, догадываетесь, раз узнали меня, что я пришла поговорить о Мите. О Дмитрии Диком, который работает у вас… Работал.

– Да, – не стал отрицать Заказчик, – естественно предположить, что вы пришли поэтому. Но вы как будто используете прошедшее время? Надо заметить, господина Дикого никто не увольнял. Правда… – Заказчик взглянул на пустой Крапивенский переулок из окна, – не вполне очевидно, как сохранить Дмитрия Алексеевича в штате с учетом того, что фирма «Гнозис» распущена. Впрочем, если таково будет ваше… вернее, не ваше, а господина Дикого желание, можно подумать о его трудоустройстве в Англии, где находится наш центральный офис.

– Простите, – сказала Алена, совершенно растерявшись от этого спокойного рассуждения, – простите… но вы не могли бы сесть? Хотя бы за свой стол? А то я глупо себя чувствую: мне все время кажется, что я мешаю, и вы сейчас меня выгоните.

– Не выгоню, – заверил Заказчик. – Вы уйдете только тогда, когда захотите сами; ручаюсь, что даже не стану это желание провоцировать. Поэтому не обращайте внимания на положения тел в пространстве: они ровным счетом ничего не значат.

Алена прикусила губу. В последней фразе ей почудился нехороший провидческий намек. Кроме того, ее нервировала странная манера Заказчика избегать в речи местоимения «я».

– Мистер… мистер… Заказчик. Я ехала сюда, в ваш офис… к вам, слушала «Силу судьбы» и думала, что сейчас все в жизни Мити и в моей жизни гораздо сложнее, чем то, что вы называете «трудоустройством». Митя выполнял для вас сложные и интересные задания, и… и это здорово, наверное, для него, но… в итоге я даже не знаю, где он находится. Я даже не знаю, понимаете, жив ли он! – Алена подняла взгляд от бокала и посмотрела в глаза Заказчика. Глаза эти были пустые и холодные, как будто он принимал у нее устный экзамен. Алена замешкалась и потеряла нить, и вдруг некстати испугалась: а что ж он себе-то не налил из заветной бутылки? Не отравит ли?

– Жив, – без паузы сказал Заказчик. – Вы зря беспокоитесь за своего… м-мм… нареченного.

Алене неожиданно стало смешно. «Нареченного»! Откуда он взял это слово? Он ведь иностранец!

– Извините, – оборвала себя Алена, – извините, я нервничаю… это, наверное, заметно. Но откуда вы так хорошо знаете русский – как будто учили его лет сто назад?

Заказчик едва заметно поморщился, словно говорить о себе ему было физически неприятно.

– Русский язык мне довелось изучать чуть больше ста лет назад, Алена, когда в нем еще не было слов boyfriend и girlfriend, а дамы и господа обращались друг к другу «любимый» и «любимая», состоя в освященном церковью браке, но даже и тогда не злоупотребляли этими словами.

Заказчик по-прежнему стоял у окна, не двигаясь, но на Алену снизошло вдохновение. Не просить спасти Митю – пока. Просто поговорить. Пусть отойдет от окна.

– Вы смеетесь надо мной. Вы хотите сказать, что работали с Россией еще до перестройки? Но вы же тогда, наверное, были совсем молодым человеком? И… тогда все равно не употребляли слов вроде «суженый».

Заказчик помолчал, но так, что Алена почему-то почувствовала себя очень глупой. Впрочем, он как будто развеселился.

– Алена, – разомкнул он наконец губы, – скажите, как на духу: вы читали «Марьон Делорм» Виктора Гюго{35}?

– Н-нет, – запнулась в общем начитанная Алена, не понявшая, к чему идет дело.

– Что ж, может быть, вам доводилось слушать «Тоску»? Знаете, там еще есть известная ария E lucevan le stele[54] и знаменитая пыточная сцена со стонами.

Алена, конечно, слышала «Тоску» и даже могла бы напеть арию Каварадосси. Теперь она поняла, что имел в виду Заказчик, спрашивая про Марьон Делорм. Все оказалось очень трудно. В разговоре обосновалась очередная пауза, которую Алена провела, погрузившись в бокал, аЗаказчик – ненапряженно молча. Вообще, он и молчал, и говорил в собственном ритме, совершенно не сообразуясь с течением диалога, и Алене приходилось подстраиваться. Собравшись с силами, она все-таки вернулась к царапнувшему ее моменту, кое-как уйдя от скользкой темы героинь, по уважительным причинам предлагавших себя тиранам.

– Вы обмолвились, что я, мол, решу насчет работы в Англии, а потом поправились и сказали про Митю. Почему? Я ничего не решаю за Митю, мы даже не женаты…