Амиго

Людмила Родионова Амиго

Этим утром мне исполнилось 27 лет и, увы, я умер. Этим утром закончилась моя земная история, и началась моя история со стороны. Я в детстве смотрел фильм "Призрак" и считал, что это, конечно, сказка, выдумка, что никакой загробной жизни нет. Однако я каким-то образом стоял и смотрел на свое искалеченное тело, которое пролетело сквозь лобовое стекло и лежало метрах в пятнадцати от моей разбитой машины. Вокруг бегали люди, суетились, кому-то звонили, потом кто-то подошел ко мне, точнее, моему телу, пощупал пульс в артерии и, вроде бы убедившись, что пульса нет, начал накрывать то, что от меня осталось. Сначала я ничего не понимал, просто смотрел, как будто это все где-то далеко, а я наблюдаю за происходящим в длинную-длинную трубу. Я ничего не чувствовал, я был просто светом, воздухом, ничем, прозрачностью, мыслью. Что есть я? Я понял, что я могу мыслить. Т.е. я отдавал себе отчет, что я вижу свое тело, что я понимаю, что была авария, встречка, я превысил скорость, пошел на обгон и не успел завершить маневр, что умер только я, а остальные участники ДТП только ушиблись. Вот они стоят кучкой, откуда-то у них пледы. Просто американский боевик, зачем пледы летом в такую жару? Кстати, я не чувствовал ни жару, ни ветер. Получается, я сгусток невидимой энергии, способной мыслить? Я не вижу себя, как герои-привидения в фильмах, я только вижу все с определенной высоты, с высоты своего бывшего роста. Значит, я остался в человеческом образе, если можно так выразиться. Я попробовал представить, что у меня есть руки. Нет, я ничего не чувствовал, не видел этих рук, не мог ими пошевелить. Их не было. Была только моя мысль. Но эта мысль смотрела на мир с одной точки, не меняя положения, не поворачивая "голову". Я перестал расстраиваться, что я умер, теперь я начал расстраиваться, что я не могу переместиться. Вспоминал все фильмы про привидений, как они напрягались, концентрировались и, о эврика, – сбивали ногами стулья, проходили сквозь стены. Мне безумно захотелось переместиться, и я начал концентрироваться, сосредотачиваться, и вдруг что-то очень резко толкнуло меня вперед. Ну, как толкнуло, я не почувствовал толчка, а увидел, что земля и все что на ней было резко сместилось вправо. Значит, я отлетел влево, здорово! Но как это повторить? В этот миг моих усилий я услышал испанскую речь. Перевести ничего не смог, я знал лишь несколько слов по-испански, но то, что это был именно испанец, сомнений не было. Я совершенно искренне по-русски спросил: "Кто здесь?". Да, черт возьми, я испугался. Людей, которые копошились возле машин, я слышал плохо, а вот слова испанца мне прокричали в то самое место, где должно быть ухо. На мой вопрос ответ был опять непонятным, но я разобрал слово "Амиго". Отлично, значит я не успел умереть, как у меня тут же образовался друг в мире испанских духов. Ну, некогда тут скучать и тем более горевать, нужно научиться перемещаться и найти способ контакта с новым амиго. Тут я вновь обратил внимание на людей. Должно быть, прошло немало времени, я увидел, что приехала моя девушка, скорая, полиция, пожарная. Мила бросилась к моему телу, открыла лицо, рыдала, сидя рядом, на коленях, а я не мог ее утешить. Амиго наверное понял, что настал его выход, и толкнул меня вниз к ней. Силы он не рассчитал, и я оказался, видимо, головой на земле, между своим телом и Милой. Чудовищный момент, чувство парализации и немощности. Мало того, что ты умер и не очень привлекательно выглядишь, так еще и наблюдаешь за всем этим безобразием. Милу было бесконечно жаль, она очень сильно плакала, и тут, ко всему прочему, я увидел, что приехали родители. Маму вывели под руки из машины, она шла на ватных ногах, я немым несуществующим ртом кричал: "Зачем?!". Зачем их вызвали сюда, зачем! Как бы я хотел переместиться в свое тело и воскреснуть! Не мог. Амиго вел себя не по-мужски: молчал и не толкал меня, мог бы помочь подтолкнуть мою субстанцию обратно в оболочку: "Эй, дружище! Ну чего же ты!". Крик остался без ответа. Мама упала на колени рядом с Милой, начала зачем-то тормошить мою голову, трясти за плечи, кричать, у мамы была самая настоящая истерика. В этот момент я- субстанция- начал угасать, все вокруг стало бледнеть, как-то странно кружиться, стало невероятно страшно и я начал падать. Лететь в бездну с чувством дичайшего ужаса, с невозможностью дышать, кричать, с перехваченным горлом.