Амира. Наследники

– Сабит, кажется, вернулся, – шепотом говорит она. – Спокойной ночи, Мал.

– Доброй ночи, моя восточная принцесса.

Она отключается еще до того, как я успеваю договорить последнее слово, но это не портит мне настроение. Потому что она позвонила первая. Потому что говорила со мной и сегодня была еще немного смелее обычного. Как же я уже хочу оказаться в Эмиратах и хотя бы издалека посмотреть на свою восточную принцессу.

Оборачиваюсь лицом к костру и понимаю, что эти посиделки меркнут по сравнению с тем, какие эмоции я испытываю от разговора с Амирой. Прощаюсь с друзьями и возвращаюсь домой, чтобы в спокойной обстановке своей спальни узнать, что буркини – это закрытый купальник. Когда я говорю закрытый, то имею в виду совсем закрытый: видны только ладони и стопы. После я прикрываю глаза и, положив на лицо тонкую ткань шелы, прокручиваю в голове наш разговор, пока рука сама не ныряет в шорты. Назовите меня чертовым извращенцем, но мой член каменеет от ее запаха и голоса. Даже если она будет читать вслух какой-нибудь триллер, я все равно возбужусь. Потому что это моя восточная принцесса.

Глава 18

Меня забьют камнями. Ну и что, что такой традиции уже давно нет в нашей культуре? Ради меня ее вернут.

Или вместо этого сожгут.

Или утопят.

Или я просто вспыхну от стыда за свое поведение, и от меня останется только горстка пепла.

Ныряю в прохладу салона машины, и мы с Малом впиваемся взглядами друг в друга. Жадно впитываем и поглощаем каждую черту лица. Опомнившись, срываю с лица шелу, чтобы он видел мою широкую улыбку. Чтобы понимал, что со мной делает его присутствие.

Вчера ночью, лежа в своей кровати, я приняла решение. Мне чертовски страшно даже думать о том, что собираюсь делать, но я так больше не могу. Я влюблена по уши. Не могу прожить ни секунды, не думая о Малоуне. И каким-то шестым чувством знаю, что и он ко мне неравнодушен. Не просто неравнодушен на уровне симпатии, нет. Его чувства не менее глубокие, чем мои. Откуда такая уверенность? Только Всевышний знает.

Мы молчим. Никаких слов приветствия, банальных вопросов о делах. Просто звенящая тишина, которую нарушает тихий шелест работающего кондиционера и наше тяжелое, порывистое дыхание. Внезапно Мал протягивает руку, и я замираю. Неужели коснется? Нарушит запрет? Это же проявление неуважения ко мне, разве нет? Но он останавливается в сантиметре от моего лица. Кожей я чувствую жар его ладони и покрываюсь мурашками, а мелкие волоски, встав дыбом, как будто тянутся к его руке. Как было бы легко просто податься головой немного вправо и позволить его горячей ладони обнять мою щеку. Зажмуриться от переполняющих ощущений и наконец расслабиться. Но запреты, запреты… как же они мне надоели! Я ведь приняла решение быть отважной, но на деле это не так просто, как кажется.

Зажмуриваюсь и делаю последний отчаянный шаг: приникаю к его ладони. Мал шумно втягивает ноздрями воздух, а я, наоборот, перестаю дышать. Не знаю, что сейчас происходит между нами и чем закончится, но уверена в том, что ощущения, которые я сейчас испытываю, – это нечто потрясающее, неведомое мне ранее. Тепло, разливающееся по телу, согревает каждую его клеточку, заставляет сердце трепетать. Эмоции усиливаются, когда большой палец Малоуна начинает медленно скользить по моей щеке. Зажмуриваюсь еще крепче, а потом распахиваю глаза, когда слышу хриплый шепот:

– Если бы ты только знала, как я мечтал увидеть тебя. С ума сходил, пока был так далеко отсюда.

– Как поездка?

– Все хорошо, не считая того, что тебя не было рядом.

Пусть говорит. Больше не буду останавливать. Хочу услышать все, чем он готов со мной поделиться.

– Скучала по мне? – задает Мал провокационный вопрос, но вместо ответа я лишь медленно опускаю веки, а потом снова сталкиваюсь взглядом с его темными глазами. – Мне хочется отгрызть себе руку, чтобы она оставалась на твоей щеке, пока я буду вести автомобиль.

Мы оба улыбаемся, но судя по тому, что Мал все еще поглаживает мою щеку, его слова недалеки от правды. Он то и дело опускает взгляд на мои губы, а потом подается вперед, и я снова перестаю дышать. Неужели решится на поцелуй? А я? Позволю ему этот поцелуй? Но Малоун, приблизившись ко мне, шумно вдыхает и с улыбкой прикрывает глаза.

– Я уже соскучился по твоему запаху.

– У тебя же есть моя шела.

– На ней аромата почти не осталось. Нанесешь для меня свои духи?

– Нанесу, – тихо отвечаю я, словно обещаю ему что-то намного интимнее, чем просто поделиться ароматом своих духов. – Только я не ношу их с собой, поэтому тебе придется дать мне шелу.

Малоун отстраняется и достает из кармана мою шелу, а потом берет меня за руку и вкладывает в нее ткань. Сжимает мой кулак и держит его двумя руками. Смотрит в глаза, снова запуская ток по моим венам.

– Это так нереально – касаться тебя без страха, что ты оттолкнешь. Почему сегодня ты позволяешь мне это, Амира?